Дитя заката
Шрифт:
– Делай что хочешь, – ответила я, – ты никого не замечаешь, кроме себя, ты надругалась над памятью отца. – Развернувшись, я пошла к матери, вокруг которой уже собралась толпа народа.
Не зная что с ней делать, мистер Алькот понес ее в машину, вокруг суетились люди, так что наша с Клэр перепалка осталась почти незамеченной. Джулиус, наш водитель, открыл дверь машины и помог разместить ее на сиденье. Мать была без сознания, а по векам пробегал нервный тик.
– Отвезите ее побыстрее в гостиницу, – попросил Бронсон, –
– Да, спасибо, – сказала я.
Джимми, Филип и я сели в машину рядом с матерью. Филип взял ее руку, и мне показалось, что он смотрит на нее с такой любовью, с какой Рэндольф смотрел на бабушку Катлер. Мать медленно открыла глаза и невесело улыбнулась.
– Все в порядке, – пробормотала она, – но это выше, выше моих сил.
– Успокойся, мама, – произнес Филип.
Мать снова улыбнулась и закрыла глаза.
Бронсон Алькот ждал нас уже в гостинице. Филип с Джимми помогли матери покинуть лимузин, Бронсон взял на себя заботу о ней. Она медленно пошла по коридору, по-прежнему опираясь на его руку. Перед входом в комнату миссис Бостон подхватила ее, мать очень благодарно посмотрела на Бронсона и скрылась за дверью.
– Я вынужден извиниться за Клэр Сю, – сказал нам с Джимми Филип, – она стала настоящей проблемой для всех нас, я постараюсь оградить тебя от нее, Дон.
Мы с Джимми поднялись к себе, чтобы переодеться, затем спустились вниз. Состоялся небольшой совет, на котором решался вопрос, где лучше всего проводить поминки. Мать предложила провести их в тесном кругу, но я и мистер Дорфман стали возражать, так как почтить память Рэндольфа собралось очень много людей. Филип и Джимми поддержали меня. Клэр нигде не было видно, судя по всему, в отеле она после похорон не появлялась.
Спустя час в холле снова появилась мать, одетая в великолепное модное платье, дополненное драгоценностями. Она, как всегда, расточала улыбки, беседовала с гостями, при ней постоянно находился мистер Алькот.
Когда все закончилось, я, Филип и Джимми спустились на кухню, чтобы перекусить. Как и многие другие служащие отеля, повар Насбаум продолжал работать, даже когда отель был закрыт. После стольких переживаний мне требовался небольшой отдых.
Вместе с мистером Алькотом мать поднялась в свою комнату, где они собирались пообедать.
– Клэр в отеле так и не появилась, – сказал Филип, когда мы сели за стол. – Пожалуй, это к лучшему.
– Как ты думаешь, где она может быть? – спросила я.
– Надеюсь, она вместе с друзьями уехала в школу, в Ричмонд.
– Вернулась в школу, так быстро? Но...
– Это правильно, я тоже не собираюсь долго задерживаться, нужно готовиться к выпускным экзаменам. – Мы с Джимми недоуменно переглянулись. – Я не знал, что маме станет так плохо, возможно, я изменю свое решение, если тебе потребуется моя помощь.
– Нет, нет, мистер Апдайк и мистер Дорфман великолепно справляются со своими обязанностями, они взяли на себя ответственность за отель, как делали это всегда, когда мне приходилось отлучиться. Будет лучше, если каждый вернется к своим делам.
Я пыталась поступить как можно корректнее, но философия бабушки Катлер так и рвалась из меня, я понимала, что в память о Рэндольфе лучше всего закрыть отель на некоторое время.
– Хорошо, – кивнул Филип, – я возвращаюсь к своим книгам. – Он уставился на нас, покачивая носком ботинка. – Я еще раз хочу извиниться за поведение Клэр Сю на кладбище. Она действительно стала невыносима. Иногда мне кажется, что было бы лучше держать ее в клетке.
Джимми кивнул, а я хотела заявить, что Клэр стоило бы изолировать с момента рождения, но сдержалась. Ничего не поделаешь, она всегда была и останется самовлюбленной и глупой, поэтому, чтобы не накалять атмосферу, я промолчала.
После этой беседы мы с Джимми отправились наверх, чтобы провести вечер рядом с Кристи. Проходя по коридору, мы услышали смех матери, доносившийся из-за закрытой двери ее комнаты.
– Мать уже сняла маску скорби и вживается в очередную роль, – заметила я.
Джимми улыбнулся мне в ответ.
Вечером, когда настало время ложиться спать, меня охватила печаль. Я взяла Джимми за руки, подвела к окну и приникла к его плечу. Мы стояли и смотрели на небо. Тяжелые облака, нависшие над побережьем, уже начали рассеиваться, в просветах показались звезды.
– Я никак не могу поверить в смерть мамы Лонгчэмп, – сказал Джимми. – При мысли о ней у меня сжимается сердце и кровь начинает пульсировать в висках. Любая смерть теперь мне напоминает об этом.
– Я помню, как в тот день ты бежал сломя голову из больницы.
– Я хотел убежать как можно дальше от всех, а сегодня я не мог смотреть на труп твоего отца, и мне совершенно непонятен поступок Клэр. Как она могла уйти со своими друзьями? Почему Филип так легко перенес его смерть и со спокойным сердцем возвращается в колледж? Они, наверное, никогда не были одной семьей, да, Дон?
– Да, Джимми.
– Ты не боишься, что когда-нибудь мы тоже станем такими, если останемся в отеле, что мы потеряем всю свою доброту?
– Надеюсь, нет, Джимми. Я думаю, что мы будем заботиться друг о друге, как сейчас, даже много лет спустя.
Он понял, что я жду от него подтверждения моих слов, и кивнул в ответ. В комнате стало совершенно темно, нас освещал лишь тусклый звездный свет. На меня вдруг нахлынуло волнение. Мне захотелось говорить о счастье, о любви, о том, что они никогда не иссякнут, но вдруг это волнение сменилось страхом: в глазах Джимми мне стал мерещиться стальной взгляд бабушки Катлер. Неужели она никогда не покинет меня? Неужели я всегда буду жить с этой мукой?
Я нежно обняла Джимми, и он стал целовать мои волосы и плечи.