Дивизион
Шрифт:
– Эсрари, заходи,- сказал ему капитан, – после того как Захид доложил о своем прибытии. – Давай, иди поближе. Два месяца уже в батальоне, а ничего еще не сделал. Даже в бой тебя не берут.
Захид хотел возразить, но Зотов его остановил:
– Знаю, знаю, не торопись, скоро и воевать пойдешь и все своими глазами увидишь, – сказав это, капитан глубоко вздохнул, – и, приблизившись к Захиду, посмотрел ему в глаза. – Вот случай подвернулся послужить родине, свои способности показать.
Зотов поставил табуретку на середину комнаты, и сев на нее,
– Максудов, скажи, чтобы привели пленных.
Капитан казался не совсем бодрым: Захид почувствовал запах спиртного и понял, что офицер уже приложился.
Вскоре привели пленных. Один из них был совсем старый, худой, с длинной бородой, даже трудно было поверить, что такой старик может воевать. Второму было лет двадцать пять, тоже худой и изможденный. Оба были одеты в национальную афганскую одежду: широкие штаны из тонкой материи, свободная рубашка и сверху безрукавка, на головах чалма. Одежда была грязная, кое-где рваная.
– Хорошо, спроси их, где сосредоточились основные силы «моджахедов»? И сколько их человек? Какое у них вооружение?
Захид перевел вопрос командира роты на афганский язык. Пленные не торопились отвечать. Потом старик сказал, что они ничего не знают, поскольку совсем недавно, всего несколько дней назад, примкнули к «моджахедам». Захид перевел ответ старика.
– А как называется их деревня? – спросил Зотов.
Захид перевел командиру роты ответ старого «душмана».
– Врет подлец! — разозлился капитан. – Мы знаем, что все мужчины этой деревни давно воюют на стороне «душманов».
В это время в комнату вошел майор Сидельников, замполит батальона.
– Что, Зотов, допрос устроил, пока командира нет? Даже переводчика нашел, – сказал замполит с веселой иронией, показав на Захида.
– Молодец, продолжай.
Захид принял при виде замполита строевую стойку. Замполит посмотрев на него с улыбкой:
– Вольно, – сказал и обратился опять к Зотову. – Ну что, рассказывают они что-нибудь о своих дружках?
– Нет, не хотят говорить, сволочи, – сказал с досадой командир роты, вставший с табуретки.
– А что же они так? – А ты скажи им, что их обманывают, используют в своих целях американские империалисты.
Сказав это, Сидельников обошел пленных, оглядев их с ног до головы.
– Зачем ему, такому голодранцу, воевать против его же власти, власти для бедных. Он воюет с нами, а семья там, поди, с голоду пухнет.
Потом майор обратился к замершему на месте Захиду:
– Эсрари, что стоишь, переводи ему то, что я сказал.
Захид перевел слова командиром пленным. При этом выражение лица старика приняло еще более неприязненное выражение. А небритое, несчастное, испуганное лицо молодого афганца озарилось надеждой. От глаз замполита это не ускользнуло. И, вдохновившись такой переменой, он продолжил:
– И кто же им будет помогать восстановить эту разруху в стране, американцы? Эти проклятые империалисты? У них ничего кроме собственной сиюминутной выгоды и в помине в мыслях нет. Вот используют их, добьются
– Их пугают, что мы у них религию отнимем, товарищ майор, – сказал Зотов. – И паранджу с их женщин снимем. Им это талдычат с утра до ночи.
– А кто талдычит, опять эти американцы, – сказал майор Сидельников разгневанно.
Майор опять подошел к пленным, вначале к старому, потом к молодому:
– Читать, писать умеешь?
Оба покачали головой, после того как Захид передал им слова майора.
– А не хочешь научиться? – спросил Сидельников заботливо молодого. – Ты ведь молодой, вся жизнь впереди. Так и проживешь свою жизнь неграмотным?
Молодой пленный молчал, виновато опустив свои темные, грустные глаза.
– Из него, может, еще что-то выйдет, а этот старик лютый негодяй, – сказал замполит Зотову, приближаясь к нему, а потом сделал Захиду знак, что это переводить не надо.
– Говорите, какие вам сказки американцы рассказывают? –продолжил допрос майор.
Захид быстро перевел вопрос замполита пленным. В ответ опять молчание.
– Есть с вами рядом американцы? Что они делают? В чем вам помогают? — спросил Зотов.
После перевода старик сказал, что никаких американцев он никогда не видел.
– За дурака держит, – сказал замполит негромко и как бы с сожалением, вытирая пот с покрасневшего лица и шеи мятым платком, который он достал из кармана. – Не знает, что наша разведка все давно сообщила, где и как с ними американские офицеры учения проводят.
Захид не понял, кому были обращены последние слова замполита, поэтому в недоумении уставился на майора.
– Переводи, переводи, – сказал майор опять нарочито спокойным тоном, который, однако, отнюдь не говорил о том, что он и в самом деле успокоился.
– Какие с вами учения проводят американские офицеры, что именно они вам поставляют из оружия? – спросил опять Зотов.
Старик опять сказал, что никаких американских офицеров и оружия никогда не видел и никогда об этом и от других не слышал.
– Все, Зотов, отправишь обоих в Кабул, когда машина туда будет. Пусть с ними там разбираются.
Замполит собрался уходить, явно огорченный молчанием пленных. Посмотрел на них еще раз и предупредил командира роты:
– Смотри только, Зотов, чтобы без глупостей. Ты взялся за допрос, сам и следи за ними как следует.