Дневник черной смерти
Шрифт:
Джейни мгновенно почувствовала взаимное притяжение между Майклом и Кэролайн, хотя им самим понадобилось для осознания этого гораздо больше времени. Том решил все визовые проблемы, что позволило Майклу остаться в Соединенных Штатах. Он вернулся к хорошо знакомому зеленому костюму, но на этот раз в чужой, новой стране.
Однако, впервые допрашивая их, он был еще британским биокопом.
– Вы взяли образцы почвы неподалеку от дома Сарина и отдали их в лабораторию для тестирования. На предмет обнаружения чумы, правильно?
– Да.
В ретроспективе объяснение всех их действий выглядело абсурдным. Джейни помнила, что непроизвольно сжалась, пересказывая события.
– Я
– И чума вырвалась на свободу в лаборатории института?
– К несчастью.
– Мистер Рэнсом имел к этому какое-нибудь отношение?
– Нет! Несчастный случай спровоцировал его босс. Брюс, напротив, пытался сдержать распространение инфекции.
В конце концов Майкл поверил ей – когда она показала ему дневник Алехандро, еще до того, как отдала его Майре Росс, работавшей в Национальном хранилище еврейских книг. Однако он продолжал задавать вопросы, заходя то с одной стороны, то с другой.
Сейчас, сидя напротив Джейни, он и Сара корчили друг другу рожи. Дочь Тома, Кристина, сидя на другом конце стола, смеялась, глядя на них.
Именно Кристина разгадала головоломку мутации, которая сгубила коров, – Кристина, со своим ярким умом, со своей способностью воспроизвести по памяти периодическую систему химических элементов и генетический код Доктора Сэма; та самая молодая женщина, которая должна была записывать, когда у нее день рождения, потому что нервные пути, которые когда-то напрямую вели к запоминающим центрам, больше не существовали. И, несмотря на эти ее особенности, именно Кристине они с Томом собирались рассказать о бактериях, которые обнаружила сегодня Джейни. Сразу после того, как вымоют посуду и приведут все в порядок.
Еды, как обычно, на тарелках не осталось, поэтому все закончилось быстро. Сейчас толстяков среди них не было; физическая энергия легче запасалась и легче тратилась, чем электрическая, хотя того, что вырабатывали генератор и ветряная мельница, хватало только для самого насущного.
«В том числе и для моих фруктовых деревьев», – подумала Джейни, включая настольную лампу; этим вечером света от камина будет недостаточно.
Взрослые – Кристине было около двадцати пяти, в зависимости от того, как считать, – собрались вокруг стола, накрытого белой металлической эмалированной пластиной, бывшей откидной доской, которую кто-то прихватил с собой. Совершенно случайно выяснилось, что на ней можно писать карандашом, а потом легко смывать написанное – чтобы иметь возможность писать снова. Первоначально это проделал Алекс, за что его тогда выбранили, но впоследствии не раз благодарили. О бумаге теперь никто и не заикался.
Джейни начала объяснять, что именно она нашла и почему это показалось ей важным.
– Количество бактерий постоянно шло на убыль, и вдруг появляется эта новая. Она очень похожа на бактерию чумы, но такого не может быть, по крайней мере в это время года. Не знаю, что это – мутация Доктора Сэма или что-то другое. Однако не похоже, что это просто естественное отклонение.
– И все же такое не исключено, верно? – спросил Том, переводя взгляд с Джейни на Кристину и обратно.
Женщины посмотрели друг на друга, а потом на сидящих вокруг.
– Не знаю точно, – призналась Джейни. – У нас в институте был слишком маленький курс
– Не исключено, – сказала Кристина.
По комнате пронесся вздох облегчения.
– Но по-моему, это не так, – продолжила девушка.
Она принялась объяснять, рисуя на эмали карту с кружками, стрелками и дорогами. Указала расположение участков, где были взяты прежние образцы, и обвела кружком то место, которое Джейни исследовала сейчас. Грубо говоря, оно оказалось внутри кольца предыдущих образцов.
– Во всех тех местах мы обнаружили штамм, – объяснила Кристина, – и они совсем недалеко от того, где были взяты образцы сейчас. Может, это и мутация, но не знаю…
Все молчали, обдумывая услышанное. Спустя некоторое время Кристина заговорила снова.
– Думаю, нужно пойти вот сюда и сюда, – она показала места на карте, – и взять новые образцы. Что-то возвращается или появляется, вот только что? Мы должны выяснить.
– Но как? И почему спустя столько лет? – спросил Терри.
– Давайте решать проблемы постепенно, – высказалась Патриция. – Сначала сосредоточим усилия на «если», а потом уж на «как» и «почему».
Последовала пауза. Затем Майкл встал.
– Кто помнит, какой завтра день?
Все начали недоуменно переглядываться, удивляясь, почему этот вопрос возник в такой момент. В конце концов Кэролайн решилась спросить:
– У кого-то день рождения?
Майкл улыбнулся ей почти печально.
– Нет, дорогая. Семнадцатое марта. День святого Патрика. Самое время наряжаться в зеленое.
Глава 5
Как и пятнадцать лет назад, могучие кони папских охранников тоже носили красные регалии, под стать плащам своих всадников. Однако не успели верховые проскакать и десяти миль, как бахромчатые края попон с золотыми ирисами обвисли от летящих из-под копыт комьев коричневой грязи. Тогда, как и сейчас, Алехандро скакал в сопровождении папских солдат, однако на сей раз, в отличие от прошлого, он был в простой дорожной одежде, а не в расшитом плаще и таких же бриджах – наряде, приличествующем его положению папского посланца в Англии. Теперь и де Шальяк принимал участие в поездке, облаченный в великолепное, мягко ниспадающее одеяние цветов Бургундии, с остроконечной шляпой лекаря на голове. Пока они проезжали деревню за деревней, все глазели только на него, никто не обращал внимания на замыкающего процессию скромного темноволосого мужчину и маленького мальчика рядом с ним.
Чем дальше от единственного дома, который он знал, чем более подавленным чувствовал себя Гильом. Он не болтал, как обычно, выглядел мрачным и напряженным. Милю за милей они скакали в молчании, и хотя в какой-то степени это устраивало его деда – «Смотри, мы не должны делать ничего, что может привлечь к нам внимание», – но одновременно беспокоило и печалило.
Еще его огорчало то, что даже сейчас, когда они наконец снова встретились с де Шальяком, у них нет возможности по дороге обсудить то, что было для обоих предметом страсти. Да, они переписывались, не скупясь на детали, и все же, ограниченные размерами пергамента, обходились без обмена остроумными репликами, столь характерными для их бесед. Встретиться с другом лично, подкалывать, парировать его выпады, самому бросать вызов – это так замечательно. В те времена, когда Алехандро впервые скакал по этой дороге, де Шальяк был наставником, а он учеником, благоговеющим перед глубиной и широтой познаний француза. И однако именно Алехандро Санчес сделал открытие, ошеломившее Ги де Шальяка и поначалу встреченное им в штыки.