Дневник черной смерти
Шрифт:
– Пошли, – сказала она.
Стоя перед экраном компьютера, Джейни смотрела на выведенные на него показания биоспектрометра под аккомпанемент отдаленных звуков и голосов: обитатели дома начали просыпаться. Строчки, числа, единицы измерения – все это мало о чем ей говорило.
– Это то, что требовалось? Ты уверена?
Кристина указала на одну из строчек текста.
– Вот формула синтетического инсулина.
Все еще в ночной рубашке, Джейни села на край постели девочки, тщательно, с мылом, вымыла небольшой участок ее бедра, вытерла его, ввела иглу в мышцу – точнее, в то, что от нее осталось, – и мягко надавила на поршень. Постепенно шприц опустел.
Отец бросил на нее умоляющий взгляд.
– Если все получилось как надо, то результат проявится быстро.
Похлопав его по плечу, она ушла.
Остальные уже собрались в главном зале, только Сара и Алекс еще спали.
– Ну? – спросил Майкл.
– Будем ждать. И молиться.
Вскоре в комнату вошел отец. Все повернулись к нему, но никто не произнес ни слова.
– Она попросила воды, – сказал он.
Его лицо было залито слезами. По залу пронесся взволнованный, радостный шум. Все вскочили, окружили его, обнимая и поздравляя. Отец вырвался, обхватил Кристину руками и сжал так сильно, что чуть не задушил в объятиях. Джейни бросилась на кухню за стаканом воды и потом, шагая легко, словно ей помогали выросшие за спиной крылья, отнесла его в комнату девочки.
– По-моему, это было величайшее изобретение двадцатого века, – заметил Майкл, внимательно разглядывая заплату из скотча на бедре зеленого костюма. Обитатели Оринджа смыли с костюма грязь и пожертвовали из своих драгоценных запасов немного клейкой ленты. – Заклеено внутри и снаружи. Думаю, выдержит.
Он посмотрел на Кэролайн.
– Лучше бы выдержала, – сказала та. – Хотя, признаюсь, сейчас меня меньше всего заботят эти «горячие» точки.
– Мы ведь так и не выяснили, в чем там дело, – мягко ответил Майкл. – Нас отвлекло… – он помолчал, подыскивая слова, – все остальное. Надеюсь, на этот раз обойдется без приключений. Обещай, что не будешь волноваться.
Она пообещала, но он знал: стоит ему выйти за ворота, как ею овладеет паника, которая утихнет только после его возвращения. Он не знал, как успокоить Кэролайн. На этот раз он вез костюм с собой, поскольку ехал в сопровождении людей, которые помогут и надеть, и снять его.
Лейни и Майкл первыми выехали за ворота, за ними отец с девочкой, а в конце Джейни и Эван. Когда ворота закрылись, отгородив от Джейни ее безопасный мирок, она оглянулась в отчаянной надежде, что еще хотя бы раз пройдет через них.
Глава 13
– А, Чосер, входите, – сказал король Эдуард.
Молодой человек отвесил глубокий поклон, выпрямился и пересек комнату для аудиенций, с интересом отметив про себя, что сейчас никого из обычных королевских лизоблюдов поблизости нет.
– Мне снова требуются ваши таланты.
– Конечно, ваше величество. Я счастлив быть…
– Да. – Король выпрямился во весь свой внушительный рост. – Без сомнения, вы счастливы.
Почувствовав неловкость, Чосер замер, стоя на великолепном красном ковре и нехарактерным для себя образом не произнося ни слова, пока король медленно обходил его. Завершив круг, Эдуард продолжил:
– Из вас получился прекрасный молодой человек. Ваши родители всегда гордились тем, как вы хорошо пишете. Поскольку наш писец занят, мы имеем возможность еще раз убедиться в этих ваших способностях.
– Благодарю, ваше величество.
– Те, кто видел вас вместе, рассказывают, что моя дочь тоже высокого мнения о вас.
«Ну вот, – подумал Чосер. – Все, как предрекала Кэт».
Он нервно откашлялся.
– Это величайшая честь – заслужить восхищение такой леди, как она.
Король улыбнулся.
– Хороша, не правда ли? Она очень напоминает мою мать, даже больше, чем Изабелла. И конечно, в ней ощущается несомненное сходство со мной, согласны?
– Безусловно, сир. И если мне позволено повторить то, что я уже не раз говорил, она просто удивительно похожа на лорда Лайонела.
– Да, в ее жилах кровь Плантагенетов проявляется столь же чудесным образом, что и у брата. – Король опустился в свое любимое резное кресло и вытянул ноги. – У меня есть планы относительно будущего моей дочери, Чосер. Планы, которые очень важны с точки зрения благополучия королевства. Совсем скоро она выйдет замуж – и, обещаю, это будет прекрасный брак. Отсюда вывод: я настаиваю, чтобы возникшая между вами привязанность не заходила дальше шутливого флирта, pass'e-temps, [5] если желаете, и чтобы вы не забивали ей голову признаниями в любви и прочей чепухой.
5
Развлечение от нечего делать (фр.).
Чосер ответил не сразу.
– Конечно, сир, я выполню ваше требование. – Он снова помолчал, как бы в раздумье. – Умоляю о снисхождении, мой господин, но вы действительно считаете любовь чепухой?
– Молодой человек, сейчас не самое лучшее время для подобного рода дискуссий.
– Понимаю, ваше величество, но я задаю этот вопрос исключительно с философской точки зрения и со всем моим уважением, не желая вызвать ваше недовольство. Я спросил лишь потому, что вы и королева, ваша жена, по-прежнему проявляете – в большинстве случаев – изумительную привязанность друг к другу.
Король рассмеялся.
– Что вы в этом понимаете, Чосер? Вы еще так молоды. Когда-нибудь вы узнаете, какие разнообразные формы может принимать любовь. Что касается монаршей любви, то я не рекомендовал бы ее в качестве образца для подражания. – Затем он оставил шутливый тон. – Итак, я настаиваю, чтобы вы воздержались от каких-либо серьезных взаимоотношений с моей дочерью. Вообще-то для нее совсем неплохо, что ей время от времени уделяет внимание такой достойный джентльмен, как вы. Однако не стоит вселять в ее сердце ложных надежд, поскольку никакой роман между вами не получит моего одобрения, несмотря на все ваши прекрасные качества.
– В полной мере понимаю вас, сир, – ровным тоном ответил Чосер, стараясь сохранять бесстрастное выражение лица. – Однако позвольте мне не обрывать резко наших с ней отношений – она чувствительная молодая женщина, о чем вам, без сомнения, известно.
– Конечно. Будьте добры и ласковы с ней. Видит бог, она заслужила немного ласки после всех тех ужасов, которые ей пришлось пережить в Европе. Если бы я только знал… Ну, не стоит сейчас вспоминать горькое прошлое; мы не в силах изменить его, как сильно ни желали бы этого. Рад, что мы пришли к взаимопониманию. А теперь будьте добры взять перо, я продиктую вам несколько писем. Курьер отправляется завтра, а многое еще не готово.