Дневник черной смерти
Шрифт:
– Хорошо. Но не спеши уходить. Теперь, когда мы достигли взаимопонимания, самое время невесте познакомиться с женихом.
Он позвонил в колокольчик; Кэт замерла, опустив голову в безмолвном ужасе. Она услышала звук открываемой двери, шаги, но не могла заставить себя повернуть голову. Король сказал, обращаясь к гостю:
– Встаньте!
Кэт плотно зажмурила глаза.
– Граф Бенуа, – продолжал Эдуард, – позвольте представить вам мою дочь, Кэтрин Плантагенет.
Остановившись в скромной гостинице, Алехандро дожидался судна, на котором мог бы отплыть в качестве пассажира. На протяжении нескольких дней у него ничего не получалось; все корабли везли исключительно припасы для английской армии. Он с тревогой спрашивал себя: а что, если военный конфликт между Францией и Англией обострится до такой степени, что для гражданских лиц путь в Англию окажется закрыт? В таком случае его миссия обречена. В конце концов, в полном отчаянии, он спросил хозяина гостиницы, почему в порту не заметно никакого движения.
– Это все из-за Страстной недели. Вы что, так долго путешествовали, что не помните – завтра Великая пятница?
– Ах да, я и позабыл!
Он всегда твердил себе, что в общении с другими людьми нужно свято соблюдать наиболее известные христианские праздники, чтобы не навести никого на мысль о своем еврейском происхождении. Поднявшись на следующее утро, он отказался от завтрака и постился, как все остальные. И когда ближе к полудню хозяин гостиницы и вся его семья присоединились к процессии, тянущейся по узким улицам Кале к церкви, Алехандро сделал то же самое. Все вокруг со слезами на глазах бормотали молитвы, но он помалкивал, стараясь просто затеряться в толпе.
Наконец вереница молящихся достигла небольшой площади; там уже собрались сотни людей. Чувствовалось, что они возбуждены, озлоблены и их гнев направлен на что-то в центре площади, но поначалу Алехандро не мог разглядеть, что это. Протолкавшись сквозь толпу – как можно вежливее, чтобы не привлекать к себе внимания, – он оказался наконец у открытой площадки в центре.
Там он увидел такое, отчего его чуть не вывернуло наизнанку. Троих мужчин гвоздями приколотили к крестам; на них были лишь белые набедренные повязки и терновые венки на головах. Кровь стекала с их ладоней, ног и лбов.
Бродя по Кале в ожидании судна, он уже видел на площади эти кресты, но посчитал их просто символами христианства, а уж никак не орудиями пыток и казни.
Все вокруг него крестились и прижимали сложенные руки к груди; чтобы не выделяться, Алехандро сделал то же самое. Спустя какое-то время настроение толпы начало меняться от горестных стенаний к возмущению. Плач и вздохи уступили место гневным выкрикам. В конце концов вперед вышел мужчина и потряс кулаком перед лицом человека на центральном кресте.
– Христопродавец! Умри же, как наш Спаситель, преданный тобой!
Алехандро пробежал взглядом по трем пригвожденным к крестам людям. Все они были смуглые и бородатые. На земле у их ног лежали отрезанные локоны длинных волос. Можно не сомневаться, что, подними они набедренные повязки, выяснилось бы, что всем троим в свое время делали обрезание.
Мужчина, только что выкрикнувший обвинения, швырнул камень и попал в грудь человека на центральном кресте; тот с гримасой боли вскинул голову и тут же снова уронил ее. Полетели новые камни.
С сердцем, преисполненным боли и горечи, Алехандро повернулся и выбрался из толпы, стараясь проскользнуть как можно незаметнее. Он не мог, как когда-то, послать стрелу в сердце страдальца, чтобы прекратить его мучения. И ни один солдат не выйдет вперед с мечом милосердия, не вонзит его в грудь несчастного на кресте. Этим евреям предстояло умирать медленной, мучительной смертью, в одиночестве и ужасе.
Увидев выражение лица Кэт, Бенуа понял, что по доброй воле она никогда не покорится ему.
Он низко поклонился, демонстрируя сильно поредевшие, сальные черные волосы. Она закрыла глаза, дожидаясь, пока он снова выпрямится.
– Мадемуазель… – Его похотливый взгляд скользнул по ней сверху донизу. – Я безмерно восхищен вашей красотой.
«Но и вполовину не так, как мне омерзительно твое безобразие», – подумала она.
Но тем не менее присела, еле заметно, хотя не произнесла ни слова и не смотрела ему в глаза.
Король делал вид, что ничего не замечает.
– Впервые как счастливая пара вы появитесь вместе на маскараде. Напомни мне, – продолжал он, обращаясь к Кэт, – какой костюм ты выбрала? Он непременно должен подчеркивать твою красоту. Не сомневаюсь, твой жених, да и все его поклонники будут в восторге, увидев тебя в роскошном наряде.
В конце концов Кэт повернулась к Бенуа, хотя ее слова были обращены к королю.
– Невозможно вообразить, что у него есть поклонники. – Она встала. – Это все, ваше величество? Я чувствую слабость из-за всех этих треволнений и хотела бы удалиться к себе.
– Да, я тебя больше не задерживаю.
Она повернулась и вышла, внешне спокойная, оставив своего жениха в замешательстве, а короля со странным чувством неловкости.
Святые праздники подошли к концу, и жизнь в Кале начала возвращаться в нормальное русло. Алехандро удалось-таки найти капитана, согласившегося перевезти его – за немыслимую цену. Утром в день отплытия на пристани собралось много людей, поскольку во время праздников суда не ходили. Алехандро стоял на причале и смотрел на серое море. С океана тянуло холодом, и он вздрагивал, хотя, возможно, от страха, порожденного пониманием того, что лежит по ту сторону этих суровых вод. Он уже дважды плыл этим путем, и в обоих случаях путешествие нельзя было назвать приятным. Не будет оно таким и на этот раз – судя по тому, как выглядит небо.
Судно было приличного размера, и на причале собралась небольшая толпа. Конюхи заводили коней по широкой доске, переброшенной с причала на борт корабля. Среди них был и конь Алехандро; незнакомый человек тащил его за поводья, а он упирался и вставал на дыбы. Постепенно, однако, весь багаж переправили на борт, а вслед за тем и пассажиров. Сначала, естественно, тех, кто побогаче, потом простых, но прилично одетых и, наконец, бедняков, среди которых был и Алехандро.
В какой-то момент его внимание привлекла одна фигура – невысокая женщина в причудливой красной шляпке, взошедшая на борт среди людей со средствами.