Дневник черной смерти
Шрифт:
Тут в Лейни взыграл бывший полицейский.
– Каким образом все это стало известно? Скорее всего, это были не реальные свидетельства, а всего лишь слухи.
– Ни о каких слухах речи не идет, – возразила Кристина. – Жители Эйама были помешаны на записях – рождения, смерти, все более или менее значительные события. Однако эти данные никогда не выплыли бы на свет, если бы не то, что произошло в девяностых годах в Сан-Франциско. Где-то в конце семидесятых и начале восьмидесятых, когда никто толком не понимал, что такое СПИД, там объявился один гей. По его собственным словам, он имел множество контактов в банях и, безусловно, относился к группе риска, однако так и не заболел. Его проверяли десятки раз, но ВИЧ не обнаружили. Вокруг него любовники и друзья умирали один за другим, но, насколько известно, он жив и сейчас.
Все слушали точно завороженные, непроизвольно подавшись в сторону Кристины.
– В конце концов кто-то из медиков Сан-Франциско решил, что, наверно, стоит разобраться, почему этот тип так защищен. Проделали все возможные анализы, включая ДНК. И вот оно! В клеточном хемокиновом рецепторе с номером пять у него обнаружились две копии генетической мутации под названием «дельта тридцать два».
– Дубль-дельта, – прошептала Джейни.
– Да. – Кристина посмотрела на нее, на этот раз чуть дольше задержав взгляд. – Сделав анализ ДНК сохранившихся останков давно умерших людей, медики пришли к выводу, что впервые эта мутация резко обнаружила себя где-то около семи веков назад, незадолго до первой пандемии чумы в тысяча трехсотых годах.
Слушатели взволнованно зашептались.
– Тогда они расширили исследования, включив в них пациентов на последней стадии СПИДа, тех, кто заразился, но хорошо поддавался лечению, и людей, относящихся к группе риска, но так и не заболевших. Результаты оказались удивительными – у многих людей группы риска, так и не заразившихся, обнаружилась та же самая двойная мутация, и, напротив, никто из заболевших ее не имел. Однако самое интересное состояло в том, что люди даже с одной мутацией, заразившись СПИДом, хорошо реагировали на медикаментозное лечение и жили гораздо дольше тех, кто такой мутации не имел. Похоже, это единственная причина, почему среди людей не белой расы процент заболевших СПИДом выше – первоначально мутация возникла среди населения Северной Европы. Расширяя тестируемую группу, исследователи не выявили этой мутации у негров, уроженцев Азии и южноамериканских испанцев. У них полностью отсутствует генетическая защита, в то время как процент имеющих ее среди людей кельтского и скандинавского происхождения приближается к четырнадцати.
– Но при чем тут чума? – спросил Эван.
– Выяснилось, что механизм заражения у чумы и СПИДа один и тот же. И вирус иммунодефицита, и чумная бактерия прикрепляются к иммунным клеткам одних и тех же рецепторов и таким образом вводят в заблуждение иммунную систему, заставляя разносить микроб по всему телу. Чума сначала устремляется в лимфатические узлы, вот почему у заболевших возникают опухоли и синяки на шее и в паху. Потом она проникает повсюду. При наличии «дубль-дельты» микроб не может захватить рецептор и, следовательно, обмануть иммунную систему. Человек с такой мутацией, по существу, полностью невосприимчив к чуме и в значительной степени к ВИЧ.
Слушателям потребовалось несколько минут, чтобы обдумать услышанное. Потом Стив спросил:
– Зачем те, кто отправил послание, хотят узнать, есть ли у нас люди с «дубль-дельтой»?
– Точно не знаю, – ответила Кристина, – но могу высказать предположение. Штамм Доктора Сэма тоже внедряется через рецепторы. Может, имея двойную мутацию, человек оказывается невосприимчив и к стафилококку.
Возникла долгая пауза.
– Черт возьми, неплохо было бы узнать, кто из нас восприимчив, а кто нет! – воскликнул наконец Стив.
Последовала новая пауза, после чего Кристина продолжила:
– Про одного человека я точно знаю, что он невосприимчив.
Все взгляды обратились на нее.
– Откуда? – изумилась Лейни.
– Я составила генетические карты всех живущих в нашем лагере. – Кристина, как бы извиняясь, посмотрела прямо на Джейни. – Время от времени мы все по той или иной причине сдавали кровь на анализ. И у нас есть оборудование, позволяющее выделить образец ДНК, который можно расшифровать. Мне казалось, когда-нибудь это может пригодиться – знать, что каждый из нас несет в себе с точки зрения генетики.
– Кристина, – изумилась Джейни, – почему ты никогда прежде не рассказывала об этом?
Молодая женщина понурилась и устремила взгляд на свои колени.
– Не знаю. Я не думала, что это имеет значение. И наверно, я попросту забыла.
– Ну, мы по-прежнему в неведении, – поторопил ее Стив Рой. – Кто это?
Кристина подняла взгляд на Джейни и больше не отводила его.
Дальше разговор происходил только между Джейни и Кристиной; остальные просто с благоговением слушали.
– Ничего не понимаю, – сказала Джейни. – Мои родители умерли от чумы. Как могла я унаследовать полный иммунитет?
– У них наверняка были одиночные «дельты». Ты получила по копии мутации от каждого. Как насчет их кельтского или скандинавского происхождения?
– Мать была наполовину немка, наполовину шведка, а отец ирландец.
– Ну вот и ответ. Одна мутация не защищает полностью, просто позволяет… – Кристина заколебалась, – прожить дольше.
– В смысле продлить агонию.
Кристина снова опустила голову, как будто была в ответе за те новости, носителем которых являлась.
– Мне очень неприятно спрашивать об этом, но скажи, они быстро умерли или… не очень?
– Что значит «не очень» применительно к чуме? Три дня каждый, – ответила Джейни.
– Для чумы это долго. Следующий вопрос мне задавать еще неприятнее… А твоя дочь?
– Почти четыре дня.
– А ее отец?
– Утром был здоров, к полуночи мертв, – ответила Джейни. – Он проник в школу, где была изолирована Бетси.
Она искоса посмотрела на Лейни, и та вздохнула, вспомнив, какую роль сыграла в этом инциденте. Голос Джейни задрожал, на глазах выступили слезы.
– Он сумел пробиться внутрь, но так и не вышел оттуда.
Кристина выдержала уважительную паузу, прежде чем снова заговорить.
– Ну, это все предположения, но я осмелилась бы высказать догадку, что у твоих родителей было по одной копии. Отсюда у тебя две. И что дочь получила одну от тебя и не получила ни одной от своего отца, у которого их, по-видимому, не было вовсе.
– Итак, что все это означает для нас? – спросил Стив Рой.
– Думаю, – ответила Кристина, – нужно, используя анализы крови, которые я взяла, определить генетический статус каждого.