Дневник
Шрифт:
– Шина для профилактики, – говорит он. – Без шины вы будете носиться повсюду с этой полицейской ищейкой, и нога у вас никогда не заживет.
Какой маленький городишко – весь музей восковых фигур острова Уэйтенси шпионит за ней.
Раздается стук в дверь, в комнату входят Табби и Грейс. Табби говорит:
– Мам, мы тебе еще красок принесли.
В руках у нее – два пластиковых кулька.
Грейс говорит:
– Как она?
И доктор Туше говорит:
– Если в ближайшие три недели не выйдет из этой комнаты, то будет в порядке.
Он
Просто чтобы ты знал: когда Мисти вдруг очутилась на полу, когда люди бросились ей на помощь, когда ее тащили по лестнице, даже когда доктор щупал и сгибал ее колено, Мисти все спрашивала и спрашивала:
– Обо что я запнулась?
Там же ничего нет. Рядом с порогом кухни просто не обо что запнуться.
Упав, она вознесла хвалу Господу за то, что это случилось на работе. Пусть теперь попробуют ныть, что она отлынивает.
Грейс говорит:
– Можешь пошевелить пальцами?
Да, Мисти может. Просто не может до них достать.
Следующий этап: доктор накладывает на ногу полосы фибергласа.
Табби подходит, прикасается к огромному фибергласовому рулону, где-то внутри которого затерялась нога ее матери, и говорит:
– Можно я напишу свое имя на этой штуке?
– Завтра напишешь, пусть денек посохнет, – говорит доктор.
Перед Мисти ее прямая нога, которая весит, наверное, фунтов восемьдесят. Мисти кажется себе окаменелостью. Мухой в янтаре. Древней мумией. Это будет настоящая каторга, с шиной вместо ядра на цепи.
Забавно, когда твой разум пытается осмыслить хаос. Сейчас Мисти за это ужасно стыдно, но когда Раймон вышел из кухни, когда он подхватил ее рукой под мышку и поставил на ноги, она сказала:
– Ты ведь мне сделал подножку?
Он смахнул с ее волос салат «Уолдорф», ломтики яблок и тертый грецкий орех, и сказал:
– Como? [38]
То, что тебе непонятно, ты можешь понимать как угодно.
Дверь на кухню была настежь открыта, и пол у порога был вымыт и насухо вытерт.
38
Что-что? (исп.)
Мисти сказала:
– Как я упала?
И Раймон пожал плечами и сказал:
– На твою culo. [39]
Все парни с кухни, стоявшие рядом, дружно заржали.
Сейчас она наверху, в своей комнате; ее нога запеленута в тяжелую белую pinata. Доктор Туше и Грейс поднимают Мисти за обе подмышки и тащат к кровати. Табби достает из кошелька пилюли из зеленых водорослей и ставит пузырек на тумбочку. Грейс выдергивает телефонный штепсель из розетки, сматывает провод и говорит:
39
жопа (исп.).
– Тебе
Грейс говорит:
– Ты не смертельно больная, тебе просто прописана легкая арт-терапия.
И она начинает вынимать из кульков тюбики краски и кисточки и раскладывать их на туалетном столике.
Доктор достает из кейса шприц. Протирает холодным спиртом Мистину руку. Спасибо, что не сосок.
Ты чувствуешь это?
Доктор набирает в шприц жидкость из бутылочки и втыкает иголку в Мистину руку. Вынимает иголку и вручает Мисти ватный тампон, чтоб остановить кровотечение.
– Это поможет тебе уснуть, – говорит он.
Табби садится на край кровати и говорит:
– Тебе больно?
Нет, ни капельки. Нога в полном порядке. Укол был больнее.
Кольцо на Таббином пальце, искрящий зеленый перидот, – в нем отражается свет из окна. Под окном лежит половик, а под половиком – скопленные Мисти чаевые. Их билет домой, в Текумсе-лейк.
Грейс засовывает телефон в пустой пластиковый кулек, протягивает руку Табби и говорит:
– Пошли. Пусть твоя мама отдохнет.
Доктор Туше стоит у открытой двери и говорит:
– Грейс? Можно сказать вам пару слов, наедине?
Табби встает с кровати, Грейс наклоняется и шепчет ей что-то на ухо. Табби быстро кивает. У нее на шее – увесистое розовое колье из мерцающих стразов. Такое огромное, что наверняка Табби от него тяжело, как Мисти – от шины. Искрящийся жернов. Ядро на цепи, из мусорной бижутерии. Табби щелкает застежкой и несет колье к кровати, говоря:
– Подними голову.
Она обхватывает шею Мисти обеими руками и защелкивает колье.
Для протокола: Мисти не идиотка. Бедная Мисти Мэри Кляйнман знала, что кровь на ее трусах – не ее, а Питера. Но прямо сейчас, в это мгновение, она так рада, что не сделала аборт.
Не избавилась от твоей крови.
Почему Мисти сказала «да», когда ты спросил, пойдет ли она за тебя – ей неведомо. Почему мы делаем то, что мы делаем? Она уже растворяется в кровати. Каждый вдох-выдох медленнее, чем предыдущий. Подъемники ее бровей изо всех сил пытаются не дать глазам закрыться.
Табби подходит к мольберту и снимает с него планшет с чертежной бумагой. Несет планшет и угольный карандаш к кровати, кладет их на одеяло рядом с матерью и говорит:
– На случай, если тебя посетит вдохновение.
И Мисти, как в замедленной съемке, целует ее в лоб.
Между тобою, мной, колье и шиной: Мисти кажется себе пригвожденной к кровати. Бабочкой на булавке. Жертвенным животным. Отшельницей в келье.
Потом Грейс берет Табби за руку, и они выходят к доктору Туше, ждущему в коридоре. Дверь закрывается. Какая тишина… Мисти недоумевает: все ли в порядке со слухом? Но тут раздается тихий щелчок.
И Мисти зовет:
– Грейс?
Мисти зовет: