Дни нашей жизни
Шрифт:
— Куда вы девались вчера, товарищ Полозов? Николай Гаврилович срочно вызывал вас, я все телефоны оборвала! Он ужасно сердился!
— Вот я и пришел, Сонечка! — сказал Алексей, улыбкой прикрывая волнение. Он покосился на дверь кабинета, где его, несомненно, ждал сокрушительный «разнос».
— Поздно пришли! — проворчала Соня. — Николай Гаврилович вчера уехал.
— То есть как уехал?
— Поездом, — усмехнулась Соня. — В Москву. Дней на пять.
В цехе первым человеком, которого встретил Алексей, был Ефим Кузьмич. Ефим Кузьмич внимательно поглядел на Полозова, укоризненно качнул головой и тотчас заговорил
На участке появился Любимов.
— Здравствуйте, Георгий Семенович! — сказал Алексей.
— Здравствуйте, Алексей Алексеевич! — ответил Любимов и сразу заговорил о диафрагмах, дал Полозову несколько поручений, даже пошутил с ним как ни в чем не бывало. Алексей чувствовал себя напряженно, отвечал с трудом, а Любимов, по-видимому, и не думал о вчерашнем...
— Кстати, Алексей Алексеевич, тут возникло дело по вашей части, — с улыбкой спокойного превосходства сказал Любимов. — Ваш Воловик придумал что-то новое, он сейчас у Шикина. Поглядите, может быть, и вправду что-нибудь дельное.
И. взяв Ефима Кузьмича под руку, пошел по цеху, оставив Алексея одного. Произошло то, чего никак не ожидал Алексей, — разногласия загнаны вглубь, никакой борьбы не будет; его выступление отвергли, как неудачное, и перешли к очередным делам.
3
Все началось с того, что Ася затеяла генеральную уборку и полную перестановку в квартире. Повязав голову косынкой и надев старый, выцветший сарафан, Ася с утра принялась обметать потолки и мыть щеткой стены. Провожая мужа на завод, она взяла с него слово, что он придет домой сразу после работы, чтобы помочь ей передвинуть мебель, и не останется на вечер, как обычно, в цехе.
— Хорошо, Ася, конечно, обязательно! — покорно обещал Воловик, хотя сегодня этот вынужденный перерыв казался ему особенно несвоевременным.
Вот уже третий день он снова работал в турбинном цехе на снятии навалов, на «досадной» работе, ненавидимой всеми слесарями, которой он упорно добивался больше месяца. Он пошел в турбинный цех с радостным ощущением, что теперь во что бы то ни стало найдет, найдет последнее, недающееся решение. Но к концу второго рабочего дня его охватили сомнения, тем более сильные, что внешних препятствий уже не было: облопаченные диски ротора находились перед ним, он час за часом проникал исцарапанной рукой в узкие щели между лопатками и осторожно спиливал наросты лишнего металла — тем самым движением, которое бесконечно повторял мысленно, отыскивая способ заменить человеческую руку умным и точным механизмом. Он думал: «А может быть, нужно не следовать за ручным процессом, а, наоборот, оторваться от него? Может быть, у меня не хватает именно широты мышления и смелости, без которых не рождалось ни одно изобретение?»
— Похоже на то, что я пошлю к черту все сделанное, — сказал он Жене Никитину, — и начну искать совсем новое решение.
Женя охнул от удивления и, забывшись, неосторожно двинул рукой. Острое ребрышко лопатки взрезало кожу на его руке.
— Ч-черт! — выругался Воловик. — Иди промой и залей йодом.
Когда Воловик в самом грустном настроении вернулся домой,
— Вытри ноги и не наследи в комнатах! Я кончаю! Действительно, обе комнаты сверкали чистотой.
Мебель была передвинута на новые места: спальня переехала в столовую, а столовая — в спальню. Рабочий стол Воловика тоже переехал к другому окну, и настольная лампа сиротливо стояла среди груды книг с закрученным вокруг абажура шнуром, так как штепселя возле нее не было. Воловика озадачила такая непродуманная перестановка, но он был слишком доволен тем, что Ася ожила и проявляет энергию, чтобы сердиться.
— Как же ты одна все передвинула, Ася? — с упреком спросил он, на цыпочках пробираясь в кухню.
Кухня тоже была до блеска вымыта от потолка до узкого пространства под плитой, где обычно накапливались пыль и мусор, так как поддерживать порядок изо дня в день у Аси не хватало прилежания и охоты.
Ася вытерла лицо тыльной стороной ладони, размазав по нему потоки грязи и лучезарно улыбнулась.
— А я понемножку, понемножку, — объяснила она. — Мне хотелось, чтобы к твоему приходу все было кончено. У тебя там штепселя нет, — виновато добавила она. — Ты пока займись, а я домою. Провод я купила, он на подоконнике.
Она купила провод, но забыла ролики и штепсель. Сообразив это, она расхохоталась и, бросив уборку, присела на окруженный лужицами табурет. Ей очень шло, когда она смеялась, и она знала это.
Воловик подошел и поцеловал ее раз, и другой, и третий, пока она не заметила, что он тоже перепачкался.
— Два трубочиста! — воскликнула она и схватилась за тряпку. — Ступай, займись чем-нибудь! Или, еще лучше, сбегай за своими роликами и купи чего-нибудь поесть, я не успела сготовить.
Когда она домывала переднюю, пришел Женя Никитин. Начав помогать Воловику в работе над новым станком, Женя всей душой привязался к старшему товарищу и к его жене. На Асю он действовал успокоительно и ободряюще. Может быть, потому, что она знала, как надломлено его здоровье несколькими ранениями, жизнерадостность Жени покоряла ее, в то время как жизнерадостность здорового, сильного Воловика зачастую коробила.
— А у меня обеда нет! — огорченно ахнула Ася. — Бедняги вы, голодные, а я не позаботилась! Саша, беги скорее в магазин! Женя, вы поможете Саше расставить книги? Я ему все перевернула вверх дном!
Женя одобрил перестановку, но поморщился, увидав детский стол и диванчик, которые Ася не решилась вынести.
— У вас антресоли есть?
— Есть. В передней, — шепотом ответила Ася.
— Поставьте-ка там лесенку или табуретку, — приказал Женя и решительно вынес в переднюю маленький стол и диванчик.
Увидав, как он убирает их на антресоли, Ася припала к стене и всхлипнула.
— Перестаньте, Ася! — сказал Женя, касаясь рукою ее плеча. — У вас еще будут дети, и тогда я сам все сниму.
Ася стремительно повернулась к нему, широко раскрыв глаза. Слезинка еще висела на ее щеке.
— Женя! — еле слышно прошептала она. — Вы думаете?..
— Конечно, Ася! — уверенно сказал Женя и подтолкнул ее к кухне. — Идите вымойтесь и переоденьтесь, а то на кого похожи.
Ася заглянула в зеркало, рассмеялась, снова всхлипнула и через минуту уже полоскалась под краном.