Дочь капитана Блада
Шрифт:
– С чего ты вдруг вспомнил капитана Сильвера?
– насмешливо произнёс капитан.
– Эй, Валуа, а ты ведь знаешь законы! Может, скажешь, что полагается за мятеж во время боя?
Недовольный ропот пронёсся в толпе. Де Фонтейн попытался что-то промычать, но очередной тычок дулом заставил его умолкнуть.
– Я никого не держу здесь, господа, - Сильвер спокойно взглянул на разъярённую толпу, - кто хочет уйти, тот может быть свободен. Чем меньше оставшихся, тем больше достанется каждому -
– Ты прав, капитан, - раздалось несколько голосов
– Тем не менее, поднявший мятеж должен ответить по закону. Что скажешь, Валуа? Будешь молчать, или...
– Ты убьёшь его, капитан?
– с сожалением спросил голландец
– Я не могу сейчас защитить свою честь, - Сильвер нахмурился и взглянул на собравшихся вокруг бунтовщиков.
– До возвращения на Тортугу я не считаю возможным вступать в поединок с кем-либо, кроме врага. Де Фонтейн должен ответить по закону.
Французы переглянулись.
– Что вы решили? Уходите или продолжаете путь?
Собравшиеся молчали. Питер взглянул на них, затем на де Фонтейна. Тот приготовился достойно встретить неизбежный конец и с гордым видом стоял рядом с разгневанным адмиралом.
Затянувшуюся паузу прервал запыхавшийся юнга.
– Там испанский редут! Пуляркой пахнет! А в двух милях отсюда отряд стоит! Много испанцев, около тысячи.
Сильвер вновь оглядел собравшихся.
– Надо беречь силы, - произнёс он.
– Сколько человек на посту?
– Семеро. Пулярку жарят! И ещё там склад маиса.
– Отлично, - усмехнулся он и покосился на де Фонтейна.
– даю последний шанс. Предашь - убью не раздумывая. А пока...
– Что ты задумал?
– взволнованно воскликнул Вольверстон.
На лице Сильвера мелькнуло странное выражение.
– Все остаются здесь, а мы с Валуа, - капитан вновь подтолкнул француза вперёд.
– мы возьмём этот редут. Вдвоём.
– Зачем это тебе, Питер?
– с тревогой спросил Вольверстон.
– Я пойду с вами.
– Не надо, Нэд. Пусть Бог нас рассудит. Де Фонтейн обвинял меня в трусости. Теперь пусть покажет, какой он храбрец.
В толпе французов раздались одобрительные выкрики. Многим из них пришлась по душе гасконада Сильвера. Капитан же спокойно продолжал:
– Главное сейчас - не дать испанцам нас обнаружить. Они знают местность, и у них повсюду посты. Если пошлют за подкреплением, мы пропали. Ещё три дня, и мы выберемся из этих болот. Так что, парни? Кто хочет покинуть отряд?
– Мы остаёмся, капитан! Мы с тобой!
Сильвер вновь подтолкнул де Фонтейна вперёд. Тот, с трудом веря в собственное спасение, подчинился. До редута добирались ползком, окончательно перепачкав камзолы. Не дойдя пяти шагов до поста, залегли в густом кустарнике. За ним виднелась расчищенная площадка с двумя пушками и небольшим сараем. У каждой пушки стояло по двое солдат, ещё трое прохаживались у сарая, рядом с которым, прямо на земле была расстелена пёстрая скатерть. Тушки цыплят издавали соблазнительный запах, от которого у пиратов закружилась голова, и настойчиво засосало под ложечкой.
– Идём?
– шепнул де Фонтейн
– Хочешь расстаться с жизнью?
– отозвался Сильвер.
– Лежи тихо и наблюдай.
Трое солдат устроились рядом со скатертью, видимо, собираясь позавтракать. Стоявший у ближайшего орудия испанец, по-видимому, решил присоединиться к компании и отошёл в сторону. Сильвер пошевелился. Услышав шорох, оставшийся караульный осторожно направился к кустарнику. Капитан же, зажав в руке кинжал, метнулся в броске. Через несколько мгновений истекающий кровью испанец уже лежал на земле. Та же участь постигла и его товарища, внимание которого привлёк раздавшийся в кустах шум. Остальные офицеры прервали трапезу и, выхватив сабли, бросились на помощь.
– Теперь их пятеро!
– шепнул Сильвер.
– Бери тех, что у пушки!
Схватка закончилась быстро. Оба капитана слыли хорошими фехтовальщиками, а запах цыплёнка и предвкушение скорой трапезы удвоили их силы. Связав двух оставшихся в живых испанцев, де Фонтейн тут же вспомнил об условном сигнале.
– Надо разжечь костёр, - француз направился было к кустам, но тут же остановился, услышав крик арамы.
– Назад, - шепнул ему Сильвер.
– Сейчас день, а арама ночная птица. Что-то здесь не так.
Француз отступил. Крик повторился. Он исходил из кустов позади редута, несколько правее того места, где только что скрывались пираты. Зажав в руке кинжал, Сильвер шагнул вперёд. В зарослях кто-то шевельнулся, и Питер быстро метнулся вперёд. Из кустов раздался сдавленный стон.
– Кто это?
– едва успел спросить де Фонтейн, как из укрытия появился Вольверстон, придерживая раненого Дастина.
– Я шёл за ним следом, - увидев изумлённые лица капитанов, произнёс он.
– Когда вы ушли, он сказал, что ему надо отойти. Я пошёл следом и оказался прав. Думаю, он хотел предупредить испанцев об опасности.
– Как твоё настоящее имя?
Сильвер грозно взглянул на юношу и направил на него дуло пистолета. Но тот спокойно взглянул ему в лицо. Он уже ничуть не напоминал того робкого парнишку, что встретился им на Тортуге.
– Меня зовут Хуан Хосе Д'Авила Браво де Лагуна, - гордо вскинув голову, произнёс он.
– Я сын президента Панамы, ныне исполняющего обязанности вице-короля Перу.
Подобный ответ настолько противоречил жалкому виду испанца, что Питер невольно улыбнулся.