Дочь капитана Блада
Шрифт:
– Корабль на горизонте!
– раздался голос марсового.
– Подъём всем!
– выкрикнул Крисперс.
– Испанское судно!
Вскоре на палубе собралась вся команда во главе с Сильвером. В десяти кабельтовых виднелся галеон.
– Идёт в полном бакштаге, - отрапортовал Крисперс.
– Под ветер свалился, наверное.
Сильвер поднёс к лицу подзорную трубу.
– Кажется, королевские галеоны. Остальные, наверное, к северу идут.
– Что делать будем, капитан?
– Возьмём на абордаж. Тихо, без шума.
Потушила бортовые огни, «Арабелла» тихо приблизилась к кораблю. Почти вся его команда испанца
Светало, но море ещё было подёрнуто предрассветной дымкой. Взяв курс на север, эскадра двигалась в крутом бейдевинде. Сильвер стоял на палубе, напряжённо всматриваясь вдаль.
– Двенадцать кораблей к северу, - раздался крик с марса.
– Десять - ближе к побережью.
– Это галеоны Тьерра-Фирме!
– воскликнул Сильвер.
– Крис, сигналь перестроиться в три линии! Курс на северо-восток!
Крисперс взглянул на капитана. На его лице отражалось странное спокойствие. Казалось, он ничуть не удивлён встречей с противником. Дул северный ветер, и испанские суда, шедшие курсом бакштаг, по непонятной причине постоянно сваливались под ветер, теряя своё место в строю. Сбиваясь в группы из двух-трёх кораблей, они беспрестанно лавировали, пытаясь вернуться на прежнее место, и с трудом избегая столкновений. Сильвер же, несмотря на встречный ветер, по-прежнему уверенно вёл эскадру наперерез противнику. Флотилии неуклонно сближались. Ветер крепчал, и вскоре три испанских галеона окончательно выбились из общего строя.
– Сигналь к повороту, Крис!
Развернувшись, корабли разразились бортовым залпом. С окутанных дымом палуб раздались крики и треск ломающегося такелажа. Нагруженные испанские суда маневрировали с трудом. Вскоре до «Арабеллы» донеслись звуки выстрелов, и несколько ядер рухнуло в воду почти рядом с бортом.
– У них пушек мало!
– обрадовано крикнул Уоллес.
– Они пушечные палубы под трюмы переделали.
Вскоре половина судов была в руках пиратов. Ещё десять, остававшиеся в пределах видимости флибустьеров, направились в сторону Гаваны. Развернувшись, эскадра Сильвера направилась им наперерез, заставляя двинуться на юг к бухте Матансас. Но тут случилось непредвиденное - дотоле прекрасно маневрировавшие суда вдруг остановились и скучились посредине бухты.
– Капитан!
– заорал Крисперс.
– Они на мель сели! Бушпритами друг другу в такелаж врезаются!
– Всем в шлюпки! Такую удачу нельзя упускать!
Победа оказалась почти бескровной, и вскоре в руках пиратов была большая часть кораблей. Труднее всего было взять адмиральский галеон «Беневидас», но вскоре и он перешёл под командование Питта Уоллеса. Каждому кораблю было предписано произвести опись захваченных ценностей и представить её Сильверу к концу дня. Однако произошедшие в скором времени события существенным образом изменили ход операции, омрачив победу, которая поначалу воспринималась капитаном лишь как удачное стечение обстоятельств.
Был уже вечер, и диск солнца кренился к горизонту.
– Скоро описи доставят, - заметил шкипер.
Сильвер взглянул на сгрудившиеся в бухте галеоны.
Бывший адмиральский галеон, благодаря приливу сошедший с мели, покинул бухту и под всеми парусами двигался к Пуэрто-Бельо.
– Взгляни, Крис! Что происходит на «Беневидасе»?
Ответом был взвившийся на грот-мачте испанский флаг
– Курс на Пуэрто-Бельо!
– хриплым от волнения голосом прокричал капитан.
Тем временем Питт Уоллес постепенно приходил в себя в трюме адмиральского галеона «Беневидас». С трудом приподнявшись, он сел и огляделся вокруг. Голова, казалось, вот-вот расколется на части. С трудом воскрешая в памяти события последнего часа, Питт вспомнил, что, ворвавшись на палубу галеона, они быстро загнали в трюм побросавших оружие испанцев. Что произошло потом, и как сам он оказался в трюме, оставалось для него загадкой. Уоллес, сидя на грязном мокром полу, беспрестанно тёр лоб, надеясь, что это хотя бы немного поможет ему воскресить в памяти происшествия сегодняшнего дня. Ещё раз оглядевшись, он рассмотрел на полу лежащих матросов с «Арабеллы». Кто-то был ещё без сознания, другие с трудом начинали приходить в себя, издавая тихие стоны и с трудом двигая руками и ногами. Рядом, прислонившись к стоящему у стены бочонку и согнув колени, сидел вантовый матрос по имени Джеф. Он, подобно Уоллесу, зажал голову между ладонями и тихо бормотал: «Что случилось? Ничего не понимаю». Уоллес осторожно тронул его за плечо:
– Привет, Джеф. Не помнишь, как мы здесь оказались?
– Нет, - прокряхтел тот, потирая верхнюю часть лба, по которой, видимо, и получил удар, - Помню только, что, в капитанской каюте раздался женский крик. Ты тогда бросился туда, а все мы за тобой.
– А дальше?
– Питт внимательно оглядел трюм. В нём не было ни одной оторванной доски, ни одной достаточно большой дыры, в которую можно было бы выскользнуть наружу. Пол был грязен, а вокруг стояли бочки с порохом, ромом и взгромождённые друг на друга многочисленные сундуки с грузом. Он вздохнул, вспомнив о том, что этот груз должен был перейти в собственность эскадры и, как и остальная добыча, поделен между флибустьерами.
– Будто бы всё мраком покрыто, - Джеф почесал затылок, - Наверное, это была ловушка испанцев. Смотри-ка, остальные тоже приходят в себя.
Действительно, сознание постепенно возвращалось и к другим оглушённым морякам. Общими усилиями они вспомнили, что, бросившись на внезапно раздавшийся с нижней палубы истошный женский вопль, обнаружили в каюте лишь кричащего испанского юнгу, да человек десять дюжих молодцов, спрятавшихся за дверью и оглушавших вбегающих в неё пиратов ударами по голове.
– Хорошо ещё, что нам не отрубили головы саблями, - с горечью заметил Сайтон, - вот и выручай этих баб из беды
– Да, - добавил, тяжело вздохнув, Джеф, - из-за женщин мы сейчас сидим в трюме, а испанцы вырвались на свободу, - он растёр лоб, - Что теперь будет? Наверняка нас повесят на площади в Гаване или Пуэрто-Бельо.
– Я ни о чём не жалею, - уверенно заявил Уоллес, - лучше поступить как джентльмен, даже если придётся подвергнуться опасности.
– Молчи, квартирмейстер, и слушай умных людей, - проворчал Джеф, покосившись на квартирмейстера, который всё ещё тёр сильно болевшее темя, - все наши неприятности из-за твоих рыцарских замашек. Ты, как всегда, готов сложить голову из-за каждой юбки. Добро хотя бы для того, чтобы с ней поразвлечься - а то ведь ты ни на кого из них не смотришь. Просто Дон Кихот какой-то. Смешно, да и только.