Дочь мэра
Шрифт:
— Наркош брали, немного пошло все не по плану. Сам Архангельский мне даже пистонов вставить успел, мол я проебался. А там было так, что, по сути, ничья вина, но мы ведь мысли должны читать.
— Архангельский? — Белов смотрит на меня во все глаза. Да, он самый. — Ты под ним? Охереть. Это же легенда.
Да он даже пары вел в нашей общей академии. Зверюга!
— А то, он меня лично в А-группу принимал, — снова рисуюсь, но тут ведь есть за что! Я же старался, и я попал, куда хотел.
— Охереть,
— Учись, прилежным будь и попадешь. У нас хороших парней любят, правда, не всегда ценят, но это как везде. Готовься уже сейчас, потому что он — зверь.
В общем, по итогу я прихожу к выводу, что знакомство состоялось. Мне Миша никаких бонусных знаний о Яночке не поведал. Настоящий партизан, но я его не виню — это моя забота завоевать Облачко и не профукать все, как это было буквально пятнадцать минут назад с ее братом. Мне обещают, что глаза у младшего-Белова на затылке имеются и если что, то мне…ну кинза мне полная.
Соглашаюсь, а что делать, если поплыл?
Глава 19
Воодушевление от приезда брата становится необъятным. И вообще ощущения, будто бы я парю где-то очень высоко.
Почти вприпрыжку возвращаюсь в палату, чтобы забрать свои подарки, а в ней никого. Странно. Куда Богдан делся? Чувствуя что-то неладно, я сворачиваю на стойку дежурной сестры, но и здесь спросить не у кого. Буквально.
Совсем никого, и ноги ведут обратно в палату. Может к нему пришел кто-то? Но ведь сейчас лучше не нагружаться лишний раз.
Он такой упертый! Ему говоришь «нельзя», а он делает наперекор всему. Улыбка трогает губы, но все равно внутренняя досада есть. Небось опять пренебрег всеми советами врачей и намылился куда-то, куда ему совсем нельзя. Судя по форме, он явно часто посещал зал, а значит вполне мог бы пойти на первый этаж в реабилитацию. Ну нет…он же знает, что нельзя.
Ты ему тоже говорила, что тебя трогать нельзя. Ты его врач. И что? Плавишься в руках так-то! Моя совесть не то, что не дремлет, она — на страже с автоматом.
Ох. Хоть бы швы не разошлись. Пойду искать и ругать…
Цветы приятно ложатся в руки, и я сразу зарываюсь в них носом напоследок, глубоко вдыхая невозможный аромат, когда открывается дверь палаты.
— Облачко, я готов к тому, что ты будешь меня ругать, — слышится сразу, я даже развернутся не успеваю. А как разворачиваюсь, то вижу воодушевленное лицо Богдана. — Можешь даже отшлепать, — глаза загораются блеском, пока он медленно идет ко мне, протягивая руки. Обнимает крепко вместе с цветами, что я прижимаю к груди.
Этот разговор мне нравится все меньше.
— Что случилось? Ты что сделал? Швы разошлись? — резво кладу букет на подоконник и начинаю ощупывать парня, но он в ответ лишь перехватывает мои руки и тянет к лицу, чтобы поцеловать. Мягко, водя губами по костяшкам. Дыхание перехватывает, дайте мне кислородную маску…
— Малыш, ну не в палате же…Что ты сразу раздевать! Ай, а с виду такая приличная девочка! Ата-та по попе!
— Исаев! — бью легонько ладошкой шаловливые руки, и одновременно стягиваю еще и спортивные штаны.
Богдан смеется — заливается.
— Люди добрые, насилуют! — говорит он, слава тебе господи, тихо! Я рассматриваю обработанные места — нет нехороших следов, все с виду в порядке. Прощупываю, сейчас отчетливо понимая, что практически упираюсь лицом в пах и вижу каждый темный волосок на ляжке. — Яна, да все хорошо, я с братом твоим познакомился. Чуть не втащил ему, а он чуть не втащил мне. В общем, ругай. Я готов.
В такой позе я и останавливаюсь, громом пораженная. Что он только что сказал? С БРАТОМ? Как? КАК?!
Резко отпустив резинку штанов, я слышу визг.
— Ауч! Я БДСМ не практикую, малыш, так что давай без этих вот выкрутасов. Только классика и до сорванного голоса, — он продолжает шутить, а у меня руки превращаются в льдинки.
Я же брата особо еще не подготовила, это была всего лишь репетиция! Нельзя сразу в холодную воду с головой — судороги обеспечены.
— Ты…вы? — не могу и двух слов связать.
Миша ведь вообще на дух не переносит моих ухажеров, у него врубается режим гиперопеки. И даже немного зная Богдана, мне так несложно догадаться, как именно у них мог пройти разговор.
— Воу, Облачко, спокойно! — он обхватывает мое лицо двумя руками и очень медленно шепчет, — Мы очень даже мило поболтали, хороший Мишка парень. Спокойно. На тебе лица нет! А ну сядь.
Сажусь на кровать тут же, а Исаев меня обнимает, прижимая так, чтобы не повредить все его ранения.
Вот и все. Они познакомились, и Земля не прекратила вращаться вокруг Солнца и собственной оси.
— Он тоже цел? — спрашиваю утробным голосом, поднимая голову на Богдана. Тот лучезарно улыбается и ведет большими пальцами по моим щекам.
— Пфф. Бугай здоровый, че ему будет?
Мысли разбегаются в голове как тараканы. Дышу много и часто, прощупывая мобильный в кармане. Богдан подхватывает мое лицо за подбородок и утешительно улыбается, слегка склоняясь ко мне.
Не могу просто так поверить в то, что у них все гладко прошло.
— Точно?
— Как в аптеке, Облачко, ты что мне не веришь? — так пронзительно смотрит, что я дар речи теряю, всматриваясь в эти пленительные глаза. Верю, конечно, хоть и боюсь, что они могли начать не так, как мне бы хотелось.