Дочь мэра
Шрифт:
И вообще все не так! Я думала самостоятельно их познакомить в нужное время, а вышло что? Что у нас еще ничего непонятно, а они уже знакомы.
— Хорошо, я верю, просто это все очень неожиданно.
— А как я ох…удивился, что ты с парнем зажимаешься. Думал подойти и сразу в табло прописать.
Очень медленно до меня начинает доходить смысл сказанного, а когда доходит, я резко вскидываю голову и злобным тоном спрашиваю:
— Ты что подумал, что у меня есть парень, и я с тобой в тайне от него…
Реакция Богдана тоже яркая,
— Интересное мнение у тебя обо мне, — встаю резко, упираясь впритык в Исаева, который не дает мне и с места сдвинуться. Моментально обхватывает руками и мягко притягивает к себе. Носом ныряю в выемку возле ключицы и злобно выдыхаю
— Грозовое Облачко, не метай в меня стрелы. Я знаешь какой ревнивый? Капец-капец, ну прости, пожалуйста. Дурак. Зато я честный, смотри, — упирается лицом в шею и оставляет смазанный поцелуй, отчего мои коленки подкашиваются. Я злюсь, но все равно таю. И меня это бесит совсем как то, что он подумал обо мне как предательнице какой-то!
— Если у тебя закрались подозрения — это не вау, знаешь ли.
— У тебя тоже закрались подозрения, что я блядло.
— А что нет? Хочешь сказать, что неправду подумала? — продолжаю упорствовать, а Богдан обидчиво канючит.
— Наезжать решила, ага! Ну вообще-то нет, я очень избирателен, и даже если проводил с кем-то ночь и это было на один раз, то сразу предупреждал, а встречался я только с одной, намерения были серьезные. Не срослось, пошел по пути наименьшего сопротивления. Не надо меня в блядуны записывать теперь из-за этого. Я половозрелый парень и мне хочется секса, и есть девушки, которые относятся к этому просто.
Надо же как просто все бывает. Втянув носом воздух, метаю в Богдана злобный взгляд. Интересно, я тоже для него так поразвлечься? Ну а что?
— Прекрасно. Я очень рада за тебя! — мягко отодвигаюсь от Исаева назад, потому что вперед не могу.
— Яна, я злюсь. А когда я злюсь, то я очень сильно могу ругаться, вот мне прямо сейчас хочется перекинуть тебя через колено и отшлепать. Я залип на тебя, и это серьезно. Не надо проецировать на себя мой прошлый опыт, хотел бы просто трахнуть тебя, я бы так и сказал. Не ищи подвох, ты мне нравишься…
Серьезно и без тени улыбки заявляет мне, и как-то весь гнев сдувается. Залип и нравлюсь, и я в нем залипла и нравится Богдан мне.
— Извини, я просто…обидно было это слышать.
— И ты меня извини, я не хотел тебя обидеть, но был решительно настроен отбивать.
— От собственного брата.
— Да хоть от кого, Облачко, — он притягивает меня к себе и обнимает. Мы настолько забываемся, что не слышим, как тихо отворяется дверь. Вообще не слышим ничего, пока входящая не начинает покашливать. От этого я выпрыгиваю из объятий как заяц, шустро, практически молниеносно!
— Я уже поняла, что мне в эту палату стучаться надо, — Любовь Ивановна ухмыляется, сложив руки на груди. — Исаев, ты вкрай охерел, друг мой. Подрываешь рабочую атмосферу.
Богдан чешет затылок и начинает ослепительно улыбаться, подмигивая старшей медсестре, пока я покрываюсь багровым румянцем, расплывающимся красным пятном по лицу и шее. Горю и опускаю взгляд в пол.
Боже, ну все, какой стыд и позор. Пальцы начинают дрожать.
— А мы тут занимались процедурами, Любовь моя неземная, — он прикладывает руку к сердцу и опускает голову, делая при этом еще и маленький реверанс.
— Так все. Уроки полового воспитания попозже. Белова, кончаем краснеть. У нас авария, три машины в хлам, нужны руки. Готовность пять минут. Жду тебя, — на лице наставницы сразу вырисовывается суровое выражение, и флер юмора падает ниц.
Шустро выхожу вслед за Любовью Ивановной, не смотря на Богдана. Мне все еще стыдно. Страх перед будущей кровью, которую я точно увижу, тонет в моем румянце, расползающемся по коже.
Глава 20
Наставница пока ничего не говорит о Богдане, раздавая указания исключительно по работе. И я радуюсь этому, потому что точно не способна была бы ей все рассказать и пояснить. В моей голове абсолютный сумбур, когда я вижу, как привозят больных.
Все они перевязанные, кое-кто без сознания, и вот по телу гуляет легкая паника, которую я так сильно стараюсь подавить, что сжимаю ладони в кулаки, вонзая коротко стриженные ногти в кожу. Почти не больно и почти не страшно…Херня вопрос, как говорит Любовь Ивановна. Херня.
Ты ведь обработала Богдана дважды…и все было хорошо. Ты справишься.
А здесь авария, и кровопотеря может быть в разы обильнее, это не совсем одно и то же.
Голоса внутри меня начинают перекрикивать один другого, и я полностью отключаюсь от внутренней паники, концентрируясь на правилах первой помощи и обработки ран. Колотых, пулевых, да всяких. Все виды кровотечений перед глазами маячат листом из учебника.
— В первой смотровой твой пациент. Осмотри, обработай, там шить надо, кстати. Мы с тобой это уже делали.
— Делали на свинье, Любовь Ивановна! — протестующе заявляю я, окунаясь в кипящий чан.
— Поверь мне, там тоже мальчик немаленький. Представь, что это хряк, только теплый, — она переводит на меня игривый взгляд и подмигивает. — Узнаю, что упала в обморок, отправлю в морг.
О нет, только не это. В прошлый раз меня еще и вывернуло же прямо на рабочую поверхность патологоанатома, когда тот в красках рассказывал, как бороться с брызгами крови на фартуке.
Ноги начинают подкашиваться, но я вымученно выдыхаю. Тело бьет мелкая дрожь.