Дочь мэра
Шрифт:
— Сын!
— Все, молчу-молчу, — Богдан смеется, но хрипловато, пока садится рядом со мной и мягко треплет коленку. Я вот даже не знаю, продолжать ли мне на него злиться сейчас? Может помиловать?
— Коньяк оставим на подарок. Тебе нельзя, я не пью, а Яна, судя по всему, — мать Исаева осматривает мой отглаженный халат, а потом мягко улыбается, продолжая, — на работе, ей тем более нельзя.
— Я вообще не пью спиртное, — выдавливаю из себя, поддевая вилкой торт. Он полностью шоколадный, и, конечно, я такое просто обожаю. Шоколад в шоколаде, политый шоколадом. Плевать, что на утро я буду чесаться…
— Прекрасно тогда. Итак, вы познакомились?
— Облачко меня спасла, — гордо заявляет Богдан, целуя меня в висок. И все это на виду у мамы. Ох, неловко-то как. — Моя четвертая отрицательная…
Наталья Николаевна сразу становится мрачной, будто бы она забыла, что сын тут из-за ранения, а затем на глазах проступают слезы.
— Ох, спасибо тебе большое, — смахнув влагу, она запрокидывает голову и так надсадно говорит, что у меня сердце сжимается. — Говорила я тебе, незачем идти по стопам дядьки. Не надо оно тебе, ты же так хорошо в компьютерах разбирался, нет же, погнался зачем-то! Людей защищать, на страже стоять, да кому это надо все, если с тобой что случится? Я же не переживу, Бодя, меня эти принципы твои греть будут, если однажды тебе не повезет, сын? Скажи мне? Что меня будет успокаивать, если не дай Бог что? Медаль за отвагу? Гробовые? — глаза краснеют, а слезы прекращающим потоком льются по щекам. У меня внутри все холодеет, когда внезапно слышится злобное:
— Мама, хватит! Я так решил, значит, так будет. Ничего со мной не случится. Это всего царапина. Моя оплошность, будет мне наука! Быть внимательнее! Хватит уже манипулировать. Ты сама говорила, я Богом Данный. Все. Не умру я на службе, умру в глубокой старости во сне, имея пять детей и десять внуков. Да, Облачко?
Глава 25
Мать опять начинает старую песенку. Они с Жанной одно время даже спелись на этой теме, «а зачем мне служба», так и вливали мне в уши всякое в надежде, что однажды я разозлюсь и уйду с работы, которая мне досталась не так уж и легко, и которая реально приносила радость.
Эти манипуляции продолжались все время, порой и одновременно с двух сторон.
Я ведь шел на работу как на праздник. В лице парней нашел вторую семью и очень гордился своим званием, своей должностью. Немногие в моем возрасте могут похвастаться погонами старшего лейтенанта, учитывая, что после младшего мне сразу дали старшего, а впереди вполне маячит новое повышение, если я выполню парочку сложных задач.
Двигают нас по карьерной лестнице быстро, с этим обычно проблем нет.
Только не вляпайся ни во что, да не косячь — и вот ты уже феноменально хорош в глазах старших и новыми погонами.
— Все я молчу, — смахнув слезы, мама опускает взгляд, а меня начинает коробить. Я не люблю с ней ссориться, но она словно специально выводит меня на эмоции.
Яна шлепает меня ладошкой по здоровой ноге, и я свой косяк понимаю, как никогда. Выдохнув, встаю и иду к маме, обнимая ее и целуя в лоб. Теперь сдавленные рыдания становятся громче.
— Мам, ну ты чего? Сама меня Богданом назвала, тут все уже, как говорится, — пытаюсь пошутить, но выходит неудачно. Обхватив меня, мама добрых пару минут еще плачет и успокаивается только когда я мягко вожу ладонями по подрагивающей спине.
Женщины и слезы — это не мое. Я вообще теряюсь в такие моменты.
— Все. Отставить слезы, да?
Повернувшись, напарываюсь на перепуганное лицо Яны. Перед ней бы еще извиниться за все, а тут стрессняк на стрессняке…
— Ну все, мам. Ты в самом деле зря только волновалась. Сидела бы еще себе на отдыхе, через пару дней увиделись бы, — провожу ладонью по лицу и ощущаю тупую боль в груди. От нее не помогут обезболы, блять.
Яна встает, явно намереваясь оставить нас, но я перехватываю ее ледяную ручку, не позволяя сбежать. Нетушки, теперь будем знакомиться как положено, назад дороги нет. Я ж не фраер какой, сдавать назад не собираюсь, только вперед и в открытую теперь.
— На место, красотка.
Поджав губы, Облачко садится, я снова вручаю ей тарелку и вилку.
— Жуй-глотай, Кудряшка, а то ты у меня худенькая такая, ветром сдувать будет.
На самом деле, она и правда словно высохла за то время, что мы знакомы. Если сравнить первый день и сегодняшний, то разница имеется значительная. Но я наверняка преувеличиваю.
— Все, вы меня извините. Яна, прошу прощения еще и лично у вас. Я не истеричка и не чокнутая мамашка, а Бодя не маменькин сыночка, просто единственный сын и за него у меня болит сердце. Волнуюсь адски и ничего не могу с этим поделать. Такое можно понять, когда у самой появятся дети…
— Так, все хватит тут негатив разводить. Итак, мам, мы с Яной идем в оперный театр на твой любимый фильм.
— На представление, Богдан, и в музкомедию идем, — мягко поправляет меня Облачко, пока я широко лыблюсь. Мама явно в шоке взирает сначала на Яну, затем на меня. Это да, это я понимаю, почему она в шоке, ведь меня в такие места поганой метлой не загнать было, а тут (стыдно признаться) сам билеты купил, сам пригласил, все сам.
Самостоятельный пацан, епт. А что делать? Может я теперь и театр полюблю.
Мне по шарику, куда мы идем, если уж быть до конца честным, но я очень рад, что идем. И кстати, туда мы катим аж завтра. Как я удачно подобрал день, а? Вот это у меня интуиция работает на все сто процентов. Это вам не шубу в трусы заправлять!
— Да уж, я очень удивлена, но хорошо вам сходить.
Уверен, мое сверкающее выражение лица ослепляет.
— Яночка, расскажите о себе, вы так молоды, а уже в больнице работаете. Это необычно.
Потому что Облачко талант у меня, в этом сомнений вообще ни у кого быть не должно. Только думаю это сказать, как Яна меня опережает.
— Я не работаю тут, а стажируюсь, хотя скорее сказать — борюсь со своими страхами. Меня сюда сослали для этого, но мне нравится, и я очень стараюсь, — сразу выкладывает всю подноготную Облачко, отчего на моем лице разливается улыбка.
Нет, малыш, с тобой в разведку мы не пойдем, ты нас сдашь с потрохами и даже не поймешь, чего случилось-то.
— А кто родители…Яна? Наверное, тоже врачи?
— Мэр Александр Белов, — с абсолютной гордостью четко проговаривает Яна, чем шокирует мою мать сильнее. Она настолько в ступоре, что не сразу находится со словами. — А мама педиатр.