Дочь огня
Шрифт:
Домоправительница отпустила обеих женщин. У дверей одна из служанок подала им их паранджи и сетки.
— Слава богу, слава богу, что наконец ушли! — сказала, облегченно вздохнув, Оймулло, выйдя на улицу.
Мухаррама рассмеялась:
— Вам просто повезло, вы понравились каршинской госпоже. Этого достаточно для того, чтобы Эшонбиби назло ей отпустила вас. Но вот мне не повезло, возвращаюсь с пустыми руками. Подарка не дали.
— Милая вы моя, — радостно воскликнула Оймулло, — да возьмите вы бархат, что мне подарили! Он по праву принадлежит вам! Хотите, я вам еще от себя
Как ни отказывалась Мухаррама, Оймулло, не слушая, сунула ей за пазуху бархат, подхватила свой инструмент, и они двинулись в путь.
Проходя мимо дворца кушбеги, они встретили миршаба, который чуть ли не бегом бежал туда, отдуваясь и пыхтя. Вид у него был очень встревоженный.
— Бог в помощь, — сказала ему Мухаррама, кокетливо хихикая. — Куда это вы так спешите? Опаздываете на поминальный плов, что ли?
Миршаб покосился на Мухарраму, он узнал ее по голосу, но ему было не до шуток, и он ничего не ответил. Расстроенные и напуганный, он воспринял встречу с ней как дурное предзнаменование, в ее голосе он уловил насмешку. Ведь дошли слухи, что на него поданы жалобы, чуть ли не самому эмиру, и что главный интриган — Гани-джан-бай! Очевидно, из-за этого миршаба так срочно вызвали к кушбеги! Теперь вся надежда на него. Ведь кушбеги, наверное, все знает, он сможет защитить миршаба от нападок и клеветы! Конечно! Сколько он сделал для кушбеги! Такие услуги не забываются. По приказу кушбеги он уничтожал без лишних разговоров всех, на кого тот указывал. Неужели же в трудную минуту кушбеги не защитит его?
Правитель сидел в своей приемной один. Он милостиво пригласил миршаба сесть рядом с ним у сандали. Тот, заискивающе глядя, пожал ему руку и присел, стараясь занять как можно меньше места.
— Ну, как поживаете? Что у вас нового? — спросил кушбеги.
— Слава богу, жив-здоров… Под сенью его высочества государя нашего все спокойно в Бухаре… его подданные находятся под верной и крепкой защитой!..
— Это нам и без вас известно, — недовольным тоном ответил кушбеги, сердито взглянув на миршаба. — А знаете ли вы, что по рукам ходят русские, татарские и тюркские газеты, книги, смущают умы честных благоразумных людей, развращают их. Да вот еще ослабляют веру во всевышнего ученики и друзья Ахмада-Махдума Дониша — смущают своими писаниями молодежь, особенно учащихся медресе. А вы ничего не знаете…
Миршаб растерянно взял в руки лежавшие перед кушбеги издания, начал их рассматривать. Занятие для него бесполезное, поскольку он был неграмотен.
— Об этом я не осведомлен, ваше превосходительство!!
Вы мне этих дел не поручали.
— Э, нет! Нельзя только ожидать поручения, надо и своей головой соображать. Прикажите вашим подчиненным, которым можно доверять, чтоб следили за своими знакомыми, сообщали вам о подозрительных.
— Слушаюсь, ваше Превосходительство! — угодливо сказал миршаб, обрадованный тем, что легко отделался и гнев кушбеги, видимо, рассеялся.
Кушбеги продолжал:
— Я вас позвал по другому делу. На вас подано много жалоб. Вы не умеете себя
Сердце миршаба словно заледенело от страха. Он весь похолодел, его била дрожь. Пытаясь согреться, он придвинулся поближе к огню сандали и заплетающимся языком пробормотал:
— Виноват… я… виноват, ваше превосходительство! Но выслушайте меня!
— Что там еще слушать? — гневно вскрикнул кушбеги. — Вы навлекли позор на мою голову. Вы со мной не считаетесь, пренебрегаете моими указаниями! Я всегда вас защищал, заступался за вас, больше нет возможности это делать, хватит! Я обязан подчиниться приказу его высочества.
— Простите, простите, ваше превосходительство, — дрожащим голосом просил миршаб. — Я не для себя старался… я… исполнить ваше поручение…
— Какое поручение?
Совсем запутавшись от волнения, забыв, что это поручение ему давал не кушбеги, а казикалон, миршаб лепетал:
— Для его высочества… чтобы отбить от русских…
— Каких русских? — еще больше удивившись и разгневавшись, допрашивал кушбеги. — Какое отношение имеют русские к этому делу? Вы что, совсем с ума сошли?!
Миршаб вдруг прозрел, понял свою ошибку и уже совсем запутался.
— Я виноват, виноват, сознаюсь…
Но у кушбеги уже мелькнуло подозрение.
— А может быть, вы снова встретились с его пресвятейшеством? — спросил он многозначительно. — Получили указания, договорились, затеяли какую-нибудь новую интригу?
— Боже сохрани!
Ничего такого не было!..
Миршаб понимал, что если он сию же минуту не рассеет сомнений кушбеги каким-нибудь убедительным доводом, тот докопается до правды, и тогда ему несдобровать, месть кушбеги будет ужасна. Он лихорадочно думал, что сказать, и наконец нашелся.
— Я слышал… Гани-джан-бай намеревался преподнести эту девушку русским. Какой грех… Мусульманку — русским. Вот я и подумал, что лучше ее оставить для его высочества. Девушка подходящая…
— Бестолковый! — резко оборвал кушбеги. — Хватаете для его высочества чужую рабыню! Рабыню Гани-джан-бая, не спросив согласия ее владельца!
Миршаб немного пришел в себя и успокоился.
— Я хотел воспитать ее, дать образование, а потом…
— Почему не посоветовались со мной?
— Я думал… я хотел… сначала воспитать ее…
— Вы хотели!.. А судьба вот не захотела. Теперь поздно рассуждать. По приказу его высочества сегодня же, слышите, сегодня вы обязаны доставить рабыню Гани-джан-бая к нему домой! Это во-первых! А во-вторых, вы должны сделать все возможное, чтобы помириться с Гани-джан-баем, подружиться с ним.
— Ваше превосходительство, у меня с его милостью Гани-джан-баем никакой ссоры не было. Я никогда ничего плохого ему не делал и не собирался делать, наоборот, принял все меры, чтобы поймать Хайдаркула.