Дочь Озара
Шрифт:
— Пожалуй, ты прав, Корос, — согласился вождь. — Что ты там говорил про змею?
— Я думаю, если змея не приползала и не прилетела, это значит, что ее кто-то принес к землянке. — Почувствовав поддержку вождя, следопыт перешел в атаку. — Ответьте, кто у нас в общине умеет ловить змей?
— Знамо кто, колдуньи… Уна умеет, и Ора умеет, — после некоторой паузы донеслось из толпы.
— Вот именно. Никто бы другой не смог поймать такую страшную змею, а затем принести ее в мешке к землянке. Никто, кроме колдуний.
Сформулировав обвинение, следопыт выдохнул воздух и замолчал, довольный произведенным эффектом. Стало тихо. Соплеменники посматривали друг на друга. Какие странные вещи говорит Корос. Кто-то из колдуний принес змею к землянке? Зачем? И почему следопыт так привязался к несчастной Оре, и без того потерявшей жамуша?
Первой среагировала 'несчастная':
— Вот именно. Ты сказал — колдуний. Почему ты все время смотришь на меня, Корос? Разве Уна не умеет ловить змей?
— Умеет, — легко согласился следопыт. — Уна, подойди сюда.
Из толпы вышла колдунья 'черных', встала перед Коросом и Зукуном.
— Покажи ступню, — попросил следопыт.
Уна, согнув ногу в колене, послушно выполнила требование, приняв позу цапли.
— Смотрите сюда, все смотрите, — потребовал Корос. Люди начали вытягивать шеи, кто-то присел на корточки. Присел и Зукун. После тщательного изучения ступни Уны вождь разочарованно сказал:
— Ну и что? Ступня как ступня. Только грязная. У меня такая же.
— Вот именно, — воскликнул следопыт. — Такая же! А теперь пусть покажет Ора.
Ора с недовольным выражением подогнула ногу.
— Смотрите! — торжествующе произнес следопыт. — Смотрите, какого цвета подошва.
Зукун, выступающий в роли главного эксперта, повторил процедуру осмотра.
— Желтая, — объявил он во всеуслышание. — Ну и что?
— А теперь пусть протянет ладонь.
Колдунья вопросительно взглянула на вождя. Тот кивнул. Потом внимательно изучил протянутую ладонь:
— Тоже желтая. И что?
— А вот и то! — Корос вел себя, как прокурор, приступающий к демонстрации в зале суда основных улик. — Все знают — на месте землянки раньше было много 'желтой земли'. Она и сейчас там осталась. Ора, скажи, если ты всю ночь спала в своем шалаше, как на твоих ногах и руках оказалась 'желтая земля'?
Колдунья 'желтых' стояла в замешательстве.
— Ну, я не знаю, — протянула растеряно. И вдруг оживилась. — Да, вспомнила. Я была там вчера днем. Хотела… хотела набрать ' желтой земли', чтобы покрасить лицо.
— Набрала? — ехидно спросил следопыт.
— Набрала, — уже уверенно ответила Ора, решившая, что нашла правильную линию защиты.
— В каком месте?
Колдунья наморщила лоб:
— Ну, там, рядом, за землянкой.
— За землянкой, — отчетливо, чтобы слышали все собравшиеся, повторил Корос. — Она говорит 'за'. Все знают, даже ребятишки, что за землянкой 'желтой земли' нет. Ее только осталось немного на дне ямы, в землянке. И у самого лаза в землянку. Нормальные люди собирают землю на корточках. Вот объясни, зачем ты на четвереньках стояла у лаза в землянку?
— На четвереньках?
— Да, на четвереньках. Мы с Зукуном видели эти следы. И если мы сейчас пойдем и сравним эти следы, то все увидят, что это следы твои.
Колдунья молчала. Вопрос о 'четвереньках' сбил ее с толку.
— А я знаю, что ты там делала, — не давал опомниться следопыт. — Ты принесла к землянке мешок со змеей. Положила его на землю и встала на четвереньки, чтобы заглянуть внутрь землянки. Ведь так?
Лицо колдуньи скривилось, как от зубной боли. Казалось, она сейчас зарыдает.
— Я, я хотела… это он все… и Похун погиб…
От волнения Ора начала задыхаться. Ей не хватало воздуха.
— Подожди, Ора, — вмешался Зукун, уже давно в нетерпении переминавшийся с ноги на ногу. Его мысль явно не успевала за темпом, заданным Коросом. — Непонятно. Ты хочешь сказать, Корос, что Ора принесла змею, чтобы убить собственного жамуша? Мне кажется это глупым.
— Ты прав, мудрый вождь, — не давая Коросу ответить, громко и решительно заявил Руник, до этого с безучастным видом наблюдавший за происходящим из толпы. Сейчас он выдвинулся вперед и встал около Оры, словно загораживая ее от любопытных глаз:
— Смотрю я, слушаю и удивляюсь — какие глупости говорит Корос. Следы? Хм, подумаешь, следы. Все знают, Корос, что ты лучший охотник, потому что понимаешь повадки любого зверя. И я уважаю тебя за это. Но, звери — это звери. О них говорят следы. А люди — это люди, потому что они сами умеют говорить.
Руник умело завладел вниманием аудитории и теперь подготавливал ее к своим выводам:
— Если бы ты, Корос, не пугал бедную женщину…
Следопыт попытался вставить слово, но Руник сделал нетерпеливый жест рукой:
— Помолчи. Мы долго слушали тебя. Если бы ты не пугал бедную Ору, она бы все рассказала сама. Но от твоих слов у нее заблудились мысли, и она сказала совсем не то… Не совсем то. Неужели не понятно, что Ора проходила ночью к своему жамушу? Она не хотела говорить об этом, потому что к воинам, когда они стоят на страже, не должны приходить женщины. Но, что делать, Ора очень хотела потереться с Похуном и поэтому пришла. В конце концов, она его жама. Разве твоя жама не приходит к тебе, когда ей хочется потереться?… Ты спрашивал, зачем Ора становилась на четвереньки? Какой глупый вопрос. Разве ты не знаешь, Корос, зачем женщина становится на четвереньки, когда к ней подходит мужчина? Разве твоя жама никогда не становилась на четвереньки?
В толпе раздались смешки. Кто-то сострил:
— Его толстуха только лежать может.
Руник со строгим лицом поднял руку, осаживая шутника:
— Не надо смеяться над Коросом. Мы все уважаем его. Он хотел сделать как лучше. Но он ошибся. Все ошибаются. Ведь, правда, Зукун?
Вождь аж заскрипел зубами, услышав двусмысленный вопрос брата. Кроме того, ему очень не понравилось, как Руник вмешивается в управление племенем, нарушая его полномочия. Но ему приходилось терпеть поведение брата, потому что тот слишком много знал и мог рассказать сородичам. Поэтому Зукун с многозначительным выражением лица утвердительно кивнул головой. Руник продолжил: