Доктор Постников
Шрифт:
– Я вот те щас подмогну саблей по шее, сучье отродье!
– И стрелец, опустив бердыш, выдернул саблю из ножен и взмахнул ею над головой очумевшей от страха бабы.
Толпа в ожидании удара испуганно подалась назад и, охнув, осела.
– А ты куды ползешь, таракан облезлый, – закричал он еще на одного пробиравшегося между людских ног молодого калеку. – А ну, спадай вниз, сука! – И он с силой пнул ногой убогого, который со стоном покатился по ступенькам вниз.
Наконец вернувшийся напарник привел паренька лет четырнадцати в поповском подряснике и камилавке.
– Ты
– Да, – ответил Петр, удивленный тем, что этот небольшого росточка попик знает, как его зовут.
– Я староста школы Кирилл Савелов. Твое имя стоит в списке со вчерашнего дня. Но ректор вчера сказал мне, что ты будешь только завтра, то есть сегодня, – отвечая на немой вопрос Петра, проговорил староста-попик. – Иди за мной.
Петр протиснулся между стрельцами и вошел за ним в сени.
– В классе все уже собрались, ждут ректора. Сегодня очередное распределение учеников по лекарским направлениям. Ты уже где-то учился или от нуля пойдешь?
– Да, обучался, – уклончиво ответил Петр. – А что такое – распределение по лекарским направлениям?
– Это когда определяют, кто что хочет изучать. Кто-то хирургом хочет быть, кто-то алхимиком, а кому-то костоправное искусство по нраву.
– А если хочешь все лекарские направления изучать? – спросил Петр паренька.
Попик остановился и с удивлением посмотрел на Петра.
– Не знаю, возможно ли у нас такое, – с сомнением в голосе ответил мальчик. – Но, чтобы все изучать, нужно на доктора в университете учиться, а на доктора у нас не учат. На доктора учат только в Европе.
– Я знаю, – уверенно ответил Петр, – мой тятенька рассказывал мне, он часто в Европе бывает.
– А кто он, твой отец?
В этот момент они вошли в большой и просторный зал с высоким сводчатым потолком, где узкие продолговатые окна, были украшены цветным стеклом, а пол выстлан тесаным брусом, от которого исходил приятный запах сухого дерева. Когда ребята проходили через зал, их шаги глухим эхом отражались от потолка. А слова, которые они произносили, сливались в непонятный звук, поэтому Петру приходилось переспрашивать. Вдоль всей левой стены от пола и почти до потолка стояли дубовые шкафы с резными красивыми в стекле дверцами, выкрашенные в светло-коричневые тона. Сквозь узкие стекла были видны лежавшие на полках стопками книги.
– Вот это да! – промолвил Петр, удивленный красотой помещения и изобилием книг. Задрав голову и склонив набок, он разглядывал корешки книг. Дома у его родителя тоже есть библиотека, но она не такая большая, как здесь, и размещалась в двух сундуках, которые стояли в его рабочей комнате. А тут все книги лежат в шкафах, и их видно через прозрачные дверцы.
– Какая огромная палата. А это что? – почти с придыханием спросил Петр.
– Это библиотека Аптекарского приказа – кладезь науки, – прокомментировал юный монах. – В ней собрано большое количество рукописных и печатных книг – русских и иноземных, конечно, больше иноземных.
– Ого, даже приставная лестница есть. – Петр кивком указал на дальний шкаф.
– Да, – подтвердил Кирилл, – это для того, чтобы с верхних полок доставать нужные книги. На самом верху лежат травники, лечебники, книги по медицинской ботанике и физиологии. Слышал я, что в библиотеке есть одна очень ценная книга, – с загадочным видом сказал юноша, указывая рукой куда-то под потолок. – А называется она «Врачевская анатомия». Ее еще двадцать с лишним лет назад по поручению патриарха Никона иеромонах Епифаний Славенецкий перевел с латыни на русский язык. До недавнего времени она хранилась в Патриаршей библиотеке. И только незадолго до Святок, прямо перед Крещением, по указу патриарха Иоакима книгу поместили в библиотеку Аптекарского приказа. Слышал я также, что по ней мы скоро будем изучать анатомию. Правда это или нет, точно не ведаю.
Они прошли дальше.
– А на этой стороне, – Кирилл рукой указал на противоположную сторону зала, – собраны образцы растений, которые наши алхимисты выращивают на аптекарских огородах.
Вдоль всей той стены на пеньковой веревке висели – связанные тоже пенькой толстые снопы сухих трав. К каждой такой связке была прикреплена береста, на которой неровным почерком латинскими буквами было нацарапано название растения.
– А в этих шкафах, – Кирилл кивнул на небольшие шкафы, которые висели на стене над снопами, – хранятся образцы лекарских снадобий, изготовленные из этих трав. Здесь есть настои, мази, пластыри и разные растирки.
Действительно, через стеклянные створки Петр увидел расставленные на полках маленькие и большие пузырьки, бутылочки, колбочки с вытянутыми тонкими носиками и емкости с цветными жидкостями. На каждой такой посудине также была наклеена этикетка с названием находящегося в нем снадобья. Петр приостановился и как завороженный смотрел на все это великолепие.
– Ты че остановился-то? – обернувшись, спросил Кирилл. – Пойдем, еще насмотришься. Так кто твой родитель? – повторил он свой вопрос, возвращаясь к прерванному разговору.
– Батюшка-то мой? Он дьяк, при Посольском приказе служит. А ты в рясе? Ты поп, что ли? – Петр плавно сменил тему разговора, потому что помнил наставление родителя: «Чем меньше люди о тебе знают, тем спокойнее твоя жизнь».
– Я послушник при Ферапонтовом монастыре, сын воеводы Павла Савелова, племянник Его Святейшества, – так же коротко и лаконично ответил юноша.
Петр удивленно вскинул брови и хотел еще о чем-то спросить Кирилла, но они уже подошли к нужной двери, и монашек потянул ручку.
Когда они вошли, взору Петра открылась широкая и длинная, с таким же высоким сводчатым потолком, как и в библиотеке, комната, похожая на зал. Там было сумеречно и пахло копотью. Света, который проникал через четыре полуовальных окна, для такого большого зала было недостаточно, поэтому по всему периметру в кованых подсвечниках были расставлены коптящие сальные свечи.
– Ух ты, какая палата, – восторженно произнес Петр, оглядывая просторный зал.
– Это наш учебный класс, – с ноткой гордости ответил Кирилл. Он выдвинул из-под стола две скамьи, сел на одну и жестом пригласил Петра тоже сесть.