Долгий сон
Шрифт:
— Да нет, Тайри. Я к тебе всего на два слова. — Не снимая шляпы, мэр сел и, взглянув туда, где стоял Рыбий Пуп, вопросительно поднял брови.
— Сынок мой, — с гордостью пропел Тайри. — Он же — компаньон и лучший друг. Старею, мистер мэр, да вот, слава Богу, будет кому в назначенный срок заступить на мое место.
— Понятно, — сказал мэр. Он резко повернул голову к Тайри. — А кстати, Тайри, сколько тебе? Мы с тобой, кажется, примерно одного возраста?
— Мне-то, мистер мэр? Хе-хе! Сорок восемь сравнялось в марте, —
— С возрастом человеку полагается набираться разума, — заметил мэр.
— Истинная правда, мистер мэр. — Тайри просто сочился деланной веселостью. — Известно, чем старше, тем разумней. — Он глотнул и замолк, выжидая.
Рыбий Пуп настороженно прислушивался: к его отцу приехало в дом самое важное должностное лицо в городе, однако от этой чести стало только еще тревожней.
— Тайри, — начал мэр. — До меня дошли странные слухи.
— Вы про что, мистер мэр? — едва шевеля губами, спросил Тайри, мгновенно застыв в раболепном напряженном полупоклоне.
— Ко мне час тому назад приезжал судья Мун, — сказал мэр, — и весьма расстроенный. Из разговора с начальником полиции он узнал, что ты якобы ратуешь за то, чтобы на скамье присяжных сидели негры…
— Ни в коем случае, сэр! — вскричал Тайри, выпрямляясь. — Бог свидетель, мистер мэр, не былоэтого! Я, конечно, не собираюсь вам прекословить, сэр, но только я вовсе не это хотел сказать.
— Что же ты, черт подери, в таком случае хотел сказать? — грубо спросил мэр.
— Это ошибка, мистер мэр, меня совсем не так поняли…
— Тайри, — сурово перебил его мэр, — ты что, связан с коммунистами?
Тайри с дурашливым видом поморгал глазами и облизнул сухие губы.
— Что вы, мистер мэр, Господь с вами, — с кротким отчаянием выдохнул он. Он шагнул вперед и, сгорбясь, смиренно заглянул мэру в лицо. — Не знаю я никаких куманистов, мистер мэр. И знать не желаю. А встретил бы куманиста — дух бы из него вышиб, видит Бог. — Тайри осекся и поспешил поправиться: — Если б, конечно, он не был белый…На белогоу меня никогда не поднимется рука…
— Вот это другой разговор, — сказал мэр. — Похвально, когда от черного слышишь такие речи.
— Нет, уж вы будьте покойны, мистер мэр, — проникновенно обнадежил белого Тайри. — Я не из тех, кто мешается в политику. Мистер мэр. — Тайри заискивающе понизил голос. — Я безвинно попал в беду. А виноват Брюхан — это через него столько народу сгорело в «Пуще», это он получал предупреждения из пожарной охраны, да сам читать-тоне умел. Ему было невдомек, о чем написано в этих предупреждениях. Вот он и выбрасывал их, а док их даже в глаза не видел…
— И что же? — холодно спросил мэр.
— А теперь большое жюри будет требовать, чтобы нас с доком судили за убийство…
— Естественно!Вы допустили халатность! — Четко и сухо, как удары хлыста, прозвучали слова мэра.
— Но я же не повинен ни в каком убийстве, — жалобно всхлипнул Тайри.
— Ты ведь тоже владелец этого танцзала, так?
— Нет, сэр, я не владелец. Владелецдок…
— А ты давал деньги; ты получал половину барышей.
— Но не я заправлял«Пущей», — со слезами на глазах вскричал Тайри. — Тут я ни при чем!
— Разве не от вас с этим лекарем Брюхан получал распоряжения? — спросил мэр.
Тайри молчал.
— Отвечай мне!
— От нас, сэр, — простонал Тайри.
— Что же ты ноешь, в таком случае?
Без всякого перехода, точно на плохо смонтированной кинопленке, Тайри преобразился. Он поднял голову и прикрыл глаза.
— Большое жюри признает меня виновным, в чем я не виноват! — всхрапнув от отчаяния, Тайри неожиданно пустил петуха наподобие горестной тирольской трели. — Почему я и помянул в разговоре с начальником, что, дескать, нельзя ли кого из наших тоже посадить в присяжные. Нет, я не куманист, мистер мэр, и не о равных правах я толкую. Вы знаете, — мы, черные, всем довольны… И нету у этих куманистов врага лютей меня. Я просто чтосказал начальнику — мол, если бы раз, ОДИН только раз, и только на одном этом суде шесть присяжных были бы черные — тогда бы я мог добиться справедливости…
— С ума ты сошел, ниггер, — коротко сказал мэр. Он пристально посмотрел на Тайри и с пренебрежительной усмешкой прибавил: — И как же ты предполагал добиться, чтобы шесть черных присяжных высказались в твою пользу?
— Они, мистер мэр, просто не стали бы высказываться против, — убитым голосом ответил Тайри.
— Хочешь понасажать в наши суды ниггеров, чтобы они решали дела в пользу ниггеров?
— Если ниггеры решат дело в мою пользу, это будет по справедливости, — всхлипнул Тайри. — Мистер мэр, не судите меня таким судом, как своих. Я черный! А вам известно, что значит быть черным у нас на Юге. Я не жалуюсь, но мне нужна помощь… Скажите, сэр, Христа ради,что мне делать?
— Продай имущество и подготовь себе защиту. Тебе грозят большие неприятности, Тайри. А этот вздор о том, что на скамье присяжных могут сидеть черные, ты выкинь из головы, в нашем штате такому не бывать. Можешь передать то же самое своему черному лекарю.
Тайри нагнулся и положил лоб на ручку дивана.
— Мм-м, — промычал он с бессловесной мольбой.
— Перестань хныкать, — оборвал его мэр, — и будь готов ответить за то, что натворил. Тебе еще предъявят иск родные покойных. Ты об этом задумывался?