Долгий сон
Шрифт:
— Никто бы ничего не предъявлял, если б меня оправдали, — рыдал Тайри. — Откудова у меня такие деньги…
— У тебя-то? Да ты первый богач в Черном городе, — скривясь, сказал мэр. — А как ты им стал — одному Богу известно. Много у тебя денег, Тайри?
Зажмурясь, раскачиваясь всем телом, Тайри ничего не отвечал. Рыбий Пуп знал, что Тайри играет, но эта игра была до того похожа на правду, что его обожгло стыдом.
— Ну что ты, будет! — мягко воскликнул мэр.
— Я вам служил верой и правдой! Все исполнял, о чем ни попросите! В Библии что сказано? «Вот ты убиваешь меня; но я тебе буду
Мэр встал и долго молча смотрел, как рыдает чернокожий. Потом покосился на дверь, словно собравшись уходить, но вместо этого снова сел. Повел плечами, вздохнул.
— Я подумаю, что можно сделать, Тайри, — сказал он медленно. И, словно бы обращаясь к самому себе, продолжал: — Что ты будешь делать с этими ниггерами?.. Но вот что, Тайри. Ты эту ересь забудь насчет черных присяжных!
— Да я раньше в жизни про такое не заводил речи. — Тайри встал, размазывая по лицу пот и слезы. — Только вы уж спаситеменя, мистер мэр…
— Тебя отпустят под залог. Придешь ко мне, скажешь, какими ты располагаешь средствами, и посоветуемся, как расхлебать эту кашу, — с улыбкой сказал мэр.
— Хорошо, сэр. Спасибо, — не поднимая глаз, пролопотал Тайри.
— Ну, мне пора. Приводи-ка в порядок свои дела.
— Спасибочки, сэр. — Тайри удрученно вздохнул. — Пуп, поди проводи мистера мэра… Будьте здоровы, мистер мэр.
— До свидания, Тайри.
Рыбий Пуп выпустил мэра через парадную дверь и смотрел, как он садится в машину. Черный шофер распахнул перед мэром дверцу. Когда они отъехали, Рыбий Пуп вернулся в гостиную и с удивлением увидел, что Тайри надевает шляпу.
— Ты куда, папа?
— Слушай, Пуп. — В воспаленных глазах Тайри полыхала злоба. — Не нравится мне, как тут разговаривал этот сукин сын. Теперь все ясно. Зависть их гложет, вот что.Удумали раздавить меня. Надо повидаться с доком. Эти белые рассчитывают, что я не пойду против них. А я пойду, я так буду драться, что им небо покажется с овчинку, видит Бог! Когда тебя спрашивают, сколько у тебя денег, это значит, тебя метят обобрать дочиста, все отнять до последнего гроша. А этого я не допущу. Я скорей подохну!
— Тише, — остановил его Рыбий Пуп. — Мама услышит.
— Пошли, — сказал Тайри, направляясь к двери.
— Тайри, — послышался скорбный голос Эммы. — Что творится, скажи мне?
— После, Эмма. Ложись спать, — сказал Тайри, увлекая за собою сына.
Через минуту они уже сидели в машине.
Заурчал мотор, и Тайри вырулил на улицу, прерывисто бормоча в отчаянии:
— Я их скорей передушу всех, чем лишиться денег… Перестреляю как бешеных собак!
XXVII
— Что же мы будем делать, папа?
— Перво-наперво, Пуп, надо забрать у Глории погашенные чеки, — твердо сказал сквозь зубы Тайри. — Придется пустить их в ход. И — сейчас, потом будет поздно. Уж если будут судить меня, то и начальник этот, сволочь, тоже не минует скамьи подсудимых!
Рыбий Пуп ощутил, как у него на миг занялось дыхание. Итак, Тайри отважился выступить против тех, кому в городе принадлежит власть, надеясь, что после такого удара тяжесть вины с ним разделят другие. Что предпримет в ответ на это начальник полиции? Конечно же, он не остановится ни перед чем, ведь его честь и служебное положение окажутся под угрозой. Рыбий Пуп со вздохом подумал, как все шатко и ненадежно в жизни его народа. Сейчас им остается только одно: драться. Такова простая истина. Тайри мог бы тянуть время, а пока продать имущество и уехать. Уехать — куда? На Север? Нет. Его ничего не стоит вернуть… Или, может быть, в чужую страну, где люди говорят на другом языке, не то едят, не так живут? Рыбий Пуп не представлял себе, что это за мир, этот мир лежал за пределами его воображения.
— Пап, а ты подумал, стоит ли?
— А ты сам подумал, охота тебе голодать и жить в нужде? — парировал Тайри. — А ведь к этому все и сводится. Либо драться и победить, либо сидеть сложа руки и проиграть. Причем тыпроиграешь тоже. Если сидеть и ждать, меня обдерут как липку. Что ж, значит — вся жизнь побоку; значит — пожалте, забирайте все, что добыто? Прожил жизнь и остался ни с чем?Нагим и черным я привел тебя в этот мир, и я не брошу тебя в нем нагим и черным, голодным, обиженным, одиноким. Это не по совести.Ты видишь, как я лью слезы и клянчу, — что ж, это тоже прием в драке. А когда этим приемом ничего не добиться, тогда надо применить другой.
— Я понимаю, папа, ты только не хвати через край.
— Раз надо, значит, ты делаешь, что надо, — сказал Тайри. — Если ты человек.
Доехав до дома Глории, они стали.
— Возьми у Глории тот пакет, — приказал Тайри, — спрячь в карман и возвращайся сюда. Если вдруг нагрянут из полиции, я уеду, а ты тогда отнеси пакет назад, скажешь Глории, пусть спрячет обратно. Понял?
— Ясно, пап.
— И пускай Глория тебя не провожает сюда.
— Ладно.
Ему открыла Глория в купальном халате. Услышав, что ему надо, она на мгновение словно лишилась речи и способности двигаться. Потом сказала:
— Я хочу поговорить с Тайри.
— Он сюда не зайдет, и вам не велел выходить.
— Но это слишком рискованно! — вскричала она.
— Глория, он ждет в машине. Мы спешим.
— Я должна ему сказать…
— Папа не станет с вами разговаривать!
— Христа ради, Пуп, не давай ему делать глупости. Раз ему понадобились чеки, значит, он потерял голову. Я знаю Тайри. Но Господи Боже мой, разве полицию одолеешь! Его убьют!
— Слушайте, папа знает, что делает.
Закусив губу, Глория закрыла глаза.
— Нельзя так поступать, нельзя, — повторила она.
— Папа ждет, Глория, — сказал он напряженно.
— Что ж, пусть, — безнадежно махнув рукой, сдалась она. — Подожди здесь.
Она выбежала из комнаты. Он стоял, глядя на постель, еще хранящую очертания ее тела, потом перевел взгляд на туалетный столик — румяна, пудра, губная помада, духи. Какой порядок! Какая спокойная, размеренная жизнь, в сравнении с неистовым кипением, в котором проходила жизнь Тайри!