Долгое прощание
Шрифт:
Я вернулся к двери и прикрыл ее – на сей раз снаружи. Женщина на постели издавала какие-то странные звуки, но теперь это были лишь странные звуки, и не более. Чары были разрушены.
Я быстро спустился по лестнице, вошел в кабинет, схватил бутылку виски и запрокинул ее. Когда уже не мог больше глотать, прислонился к стене, тяжело дыша, и стал ждать, чтобы пары жгучей жидкости ударили мне в голову.
С ужина прошло много времени. Со всех нормальных событий прошло много времени. Виски подействовали быстро
Это было последнее, что я точно помню.
Глава 30
Луч солнца защекотал мне щиколотку. Я открыл глаза и увидел, как на фоне голубого неба, в дымке, тихо покачивалась верхушка дерева. Я перевернулся и щекой ощутил холодок кожи. Тут по голове мне жахнули топором.
Я сел. На мне был плед. Я бросил его и опустил ноги на пол. Поморщившись, взглянул на часы. Они показывали половину седьмого без одной минуты.
Я встал на ноги. Для этого потребовалось немало. Понадобилась сила воли. Характер. Всего этого у меня уже не так много, как раньше. Суровые трудные годы сильно сказались.
Я дотащился до ванной, содрал с себя галстук и рубашку, обеими руками плеснул холодной воды в лицо и на голову. Как следует облившись, свирепо растерся полотенцем. Надел рубашку и галстук, потянулся за пиджаком, и об стену стукнулся револьвер, лежавший в кармане. Я вынул его, отвинтил барабан и высыпал патроны себе на ладонь – пять штук и одну почерневшую гильзу.
Потом подумал – какой смысл, их так легко добыть, если нужно. Поэтому я вложил их обратно, отнес револьвер в кабинет и убрал его в ящик письменного стола.
Подняв глаза, я увидел, что на пороге стоит Кэнди, в белой куртке с иголочки, черные блестящие волосы зачесаны назад, глаза злые.
– Кофе подать?
– Спасибо.
– Я свет выключил. Хозяин в порядке. Я закрыл его дверь. Ты зачем напился?
– Пришлось.
Он презрительно усмехнулся.
– Не вышло с ней, да? Отфутболила она тебя, легавый.
– Считай, как хочешь.
– Ты сегодня не такой уж страшный, легавый. И вообще не страшный.
– Неси этот кофе! – заорал я.
– Hijo de la puta!
Одним прыжком я подскочил и схватил его выше локтя. Он не шевельнулся.
Надменно смотрел на меня, и все тут. Я рассмеялся и выпустил его.
– Верно, Кэнди. Я совсем не страшный.
Он повернулся и вышел, но тут же возник снова с серебряным подносом, на котором стоял маленький серебряный кофейник, сахар, сливки, лежала аккуратная треугольная салфетка. Он поставил все на журнальный столик, убрал пустую бутылку и прочие причиндалы. Вторую бутылку подобрал с пола.
– Свежий. Только что сварил, – сообщил он и ушел.
Я выпил две чашки черного кофе. Потом попробовал закурить. Получилось.
Я все еще принадлежал к роду человеческому. Затем в комнате снова очутился Кэнди.
– Завтрак хочешь? – осведомился он угрюмо.
– Нет, спасибо.
– Тогда выметайся. Ты нам здесь не нужен.
– Кому это – нам?
Он открыл коробку и угостился сигаретой. Закурив, нагло выпустил дым мне в лицо.
– За хозяином я ухаживаю, – заявил он.
– И прилично получаешь? Он нахмурился, потом кивнул.
– Ara, хорошие деньги.
– А сколько сверху – за то, что не треплешься про что не надо?
Он снова перешел на испанский.
– No entendido.
– Прекрасно сечешь. Сколько вытянул из него? Спорю, не больше, чем пару косых.
– Что это такое – пара косых?
– Двести монет. Он ухмыльнулся.
– Ты дай мне пару косых, легавый. Тогда не скажу хозяину, что ты ночью был у нее в комнате.
– На эти деньги целый грузовик таких, как ты, можно купить.
Он равнодушно пожал плечами.
– Хозяин если взбесится, с ним не сладишь. Лучше заплати, легавый.
– Дешевка мексиканская, – презрительно сказал я. – По мелочи работаешь.
Да любой мужчина, когда выпьет, не прочь поразвлекаться на стороне. К тому же она про это и так знает. Нет у тебя ничего на продажу, В глазах у него вспыхнула искра.
– Ты сюда больше не ходи, умник.
– Я поехал.
Поднявшись, я обошел вокруг стола. Он сдвинулся, чтобы на оказаться ко мне спиной. Я следил за его рукой, но ножа при нем как будто не было.
Подойдя поближе, я хлестнул его наискось по лицу.
– Я не позволю прислуге называть себя шлюхиным сыном, понял? У меня здесь есть дела, и я буду приходить, когда мне вздумается. А ты придержи язык. А то схлопочешь пистолетом по морде. Тогда твое красивое личико будет не узнать.
Он никак не отреагировал, даже на пощечину, хотя, наверно, это было для него смертельным оскорблением. На этот раз он застыл неподвижно, с каменным лицом. Затем, не сказав ни слова, забрал кофейник, поднос и понес его вон.
– Спасибо за кофе, – сказал я ему в спину.
Он не сбавил шага. Когда он ушел, я пощупал щетину на подбородке, встряхнулся и решил, что пора двигаться. Семейством Уэйдов я был сыт по горло.
Когда я проходил по гостиной, на лестнице появилась Эйлин в белых брюках, босоножках и светло-голубой рубашке. Она посмотрела на меня с огромным-изумлением.
– Я не знала, что вы здесь, м-р Марлоу, – сказала она так, словно последний раз мы виделись неделю назад, когда я заезжал выпить чаю.