Долгое прощание
Шрифт:
– Ты знаешь условие.
После ветреных песен вдруг поставили "Ты, ты, ты" вечного красавца Киркорова. Игорь, ненавидя эстраду, подтянул:
– Ты, ты, ты... Иначе никак?
– Я уже сказала.
– Обещай мне, что после этого сразу пойдём в ЗАГС!
Марина откинула головку и с тенью улыбки посмотрела Игорю в глаза. Он потянулся к её щеке и потёрся носом, вдыхая любимый аромат. Она чуть отклонилась, но не сопротивлялась, когда он губами потрогал её мочку уха с маленькой серёжкой.
– Так как?
– Как так?
– Я решил.
– Да?
– Да. Я не могу без тебя физически существовать. Ты что-то переделала в моём
Марина улыбалась, слушая эти приятности.
– Я люблю тебя. Ты согласна стать моей женой?
Она погладила его по щеке.
– Какой же ты глупенький. Конечно, да.
– А ты?
– Я тебя тоже. Только не серди меня больше. Никогда.
– Давай уйдём.
Марина отрицательно покачала головой, ласково глядя ему в глаза.
– Послезавтра. Родители уезжают в Псков в облздрав и опекунский совет. Послезавтра.
– Я не выдержу.
– И не вздумай...
– она потёрлась сладостным бугорком о его джинсы.
– Ты понял? Чтобы с ней у тебя всё получилось.
Они танцевали ещё. Под российскую эстраду, и под западную. Под Жанну Агузарову и Мадонну, под "Ксюшу, юбочка из плюша" и Status Quo "In the army now" - ассортимент песен у звуковика был странен и богат. Марину приглашали часто - Игорь любовался ею, не ревнуя. Он не думал о предстоящем, хотя в душе слабо болел какой-то нарыв. Но решение было принято. Окончательно. И отступить значило смерть. Но и принять... Он гнал эту мысль. "Я тебя люблю", - шептал он, когда её лицо обращалось к нему из толпы танцующих. Она в ответ посылала губами ему поцелуи. А Минаев из колонок пророчествовал: "Не нужны мне твои поцелуи-луи-луи..." Но разве пародии Минаева, даже с его предсказаниями, могли противостоять этой тонкой талии, этим стройным ножкам, этому лукавому взгляду - обещающему, волнующему, манящему.
– Пешком я не пойду. На твоём двурогом коне не поеду, - сказала она, когда танцы закончились.
– Меня Серёженька отвезёт.
– И, увидев игорево погрустневшее лицо, добавила.
– И не ревнуй. Завтра встретимся и всё обговорим.
Она чмокнула его в губы и уселась на заднее сиденье "Явы". "Теперь осталось лишь молиться, чтобы не случилось чего по дороге".
6
В темноте Игорь заблудился. Вместо того чтоб поехать прямо через Луговку, он почему-то оказался на дороге в деревню Гайки.
– Еду, еду в чистом поле;
Колокольчик дин-дин-дин...
Страшно, страшно поневоле
Средь неведомых равнин!
– бормотал, накручивая педали, Игорь.
– Ладно. Проеду Бугрово, там после пруда есть тропинка на дорогу к Вульфам.
И снова бормотал:
– Хоть убей, следа не видно;
Сбились мы. Что делать нам!
В поле бес нас водит, видно,
Да кружит по сторонам.
Страха не было, а вот тревога - тот самый болезненный нарыв - томила, ныла, мешала. И опять он плутанул: тропинку не нашёл, но появилась широкая проезжая колея, которая привела его к одинокой сосне. Место было знакомо. Высокое хвойное дерево скривилось однобоко, вытянув две огромные ветви, провисшие от тяжести густых иголок к земле. Противоположная сторона ствола до высоты трёх-четырёх метров была ободрана любителями сувениров. Сосна стояла посреди большой поляны на обочине дороги, но так виделось днём. А сейчас, в зареве красноватой луны, кривобокой, словно облизанное
В тумане, белесом, как рисовый отвар, бродили мутные тени и слышались неясные голоса.
– Вижу: духи собралися средь белеющих равнин, - прошептал Игорь.
Туман редел с каждым шагом и, наконец, совсем рассеялся. И овраг закончился хорощо обставленным дворянским салоном, с креслицами, диванами, столами и столиками. Горела высокая люстра, уставленная многочисленными свечами. Горели свечи в канделябрах по углам.
– Скучно, господа!
– капризно произнесла рыжеволосая Идалия - Игорь её узнал мгновенно.
Толстый увалень в очках, серых панталонах и чёрном фраке с пышным жабо на груди, стоя рядом с Игорем, пробормотал, ни к кому специально не обращаясь:
– Нет ничего скучнее теперешнего Петербурга, даже простых шалунов нет! Квартальных некому бить. Мертво...
И взял со столика маленькое canap'e. Игорь, оголодав после дискотеки и обнаглев после второй встречи с присутствующими, тоже взял канапушку - "По-польски 'kanapka’", - сказал он сам себе. Толстяк обернулся к нему.
– Вы позволите?
– спросил Игорь и вдруг догадался: "Это же Дельвиг! Быть его здесь не может, он умер в тридцать первом году! Но как похож!"
– Сделайте одолжение, - удивлённо проговорил толстяк и поправил на переносице очки, разглядывая Игоря.
А тот хотел было положить "канапку" в рот, но вдруг вспомнил фольклориста Проппа: "Кто вкусил пищи духов, тот не вернется никогда". "Дельвиг" же, обернувшись к зале, пробормотал громким шёпотом:
– Смертный миг наш будет светел,
И подруги шалунов
Соберут их легкий пепел
В урны праздные пиров.
Игорь осторожно вернул бутербродик на место. К столику подошли, жуя, трое молодых людей, с чашками чаю на блюдцах тонкого саксонского фарфора. Жадно и торопливо они стали хватать канапушки и, не разбирая вкуса, запихивать их в рот.
– Вольдемар, - укоризненно произнёс подошедший Пётр Андреевич, - вы привели сюда всю свою клаку!
– Кузен! Вы мешаете развлекаться. У нас пари: кто больше съест.
– Владимир, - перейдя на серьёзный тон, твёрдо сказал князь, - я вынужден рассказать о ваших шалостях графу Строганову.
– Сколько их! куда их гонят?
Что так жалобно поют?
Домового ли хоронят,
Ведьму ль замуж выдают?
– завертелось в голове у Игоря.
– Он меня отправляет на неделе в Дерпт. Так что, милый братец, веселюсь с друзьями напоследок.
– А знаете ли вы, господа, - бодренько заговорил по-французски какой-то старичок в шкиперской бородке, - в Paris вошла в моду новая весёлая игра.
Старичком он был относительно: причёска напомажена, лицо, покрытое искусственным румянцем и даже белилами, напоминало намакияженного покойника. "Однако ж, если его умыть, то лет ему будет не более сорока пяти", - подумал Игорь. "...как холуи-луи-луи!", - прозвучал голос только что слышанного Минина на дискотеке, и Игорь мгновенно узнал Геккерна. "Чёртово подсознание: сперва выдаёт оценку, а потом осознанный зрительный образ". Кто ж этот кузен Строганов Владимир? У Вяземского была сводная сестра, но она вышла замуж за Карамзина... Через кого он породнился со Строгановыми?