Долгое путешествие на Юг.
Шрифт:
Ничего не получилось и с созданием второй конной группы из егерей. Из-за недостатков в подготовке, малого боевого опыта, молодости и как следствие постоянно высокой убыли по ранению, в отряде Сидора не было в достатке людей, чтобы сформировать второй отряд. Чего никак нельзя было сказать о Бугуруслане, который, казалось прямо из воздуха, мог добыть любое количество бойцов. Но отдавать охрану обоза фактически на откуп Бугуруслану Сидор с Димоном не желали категорически, прекрасно понимая, к чему это приведёт.
И как результат, караван охраняли только две мобильные конные группы. Но, что самое неприятное, с каждым днём всё более
И для того были веские причины. Слишком уж разные цели преследовали обе группы и слишком разными путями стремились к их достижению, поневоле вступая в конфликт между собой, грозивший со временем перейти в открытую стычку. Даже внешне они сильно различались.
Группа ветеранов Бугуруслана, после знаменитого весеннего лошадиного перегона, сидя далеко в горах, умудрилась хорошо прибарахлиться рыцарскими доспехами из числа трофеев с Девичьего поля, появившихся в изобилии в то время в городе. И неизвестно где Бугуруслан сейчас набирал себе людей, но каждый, кто приходил, обладал ими. А может он и нанимал исключительно тех, у кого был полный комплект. Суть не важно. Важно было то, что теперь на маршрутах их караван издали, был заметен сияющими на солнце, надраенными до зеркального блеска рыцарскими латами.
Трудно было сказать. То ли бугуруслановцы таким образом старались отпугнуть бандитов, то ли наоборот, так их больше к себе приваживали. Но в любом случае, бандиты предпочитали с ними не связываться, пропуская грозный передовой отряд мимо себя. И не было ни единого случая, когда бы другая конная группа, одетая в невзрачные, серо-зелёные с грязно-бурыми разводами хламиды, скрывающие под собой непробиваемую стеклянную бронь, не подверглась бы нападению.
По всей видимости, сказывалась хорошо издалека видимая разница в вооружении. Блестящие на солнце доспехи и рыцарские копья Бугурусланового десятка, с развевающимися на кончиках разноцветными флажками, огромные мечи, кованые шлемы и надраенные до зеркального блеска латы. Всё это великолепие не шло, ни в какое сравнение с грязными, рваными балахонами, скрывающими под собой какие-то незнакомые, непонятные брони и совершенно невидные под накидками постоянно взведённые арбалеты.
Первоначально созданная с целью скрытного прохода, в попытке избежать стычки, не ввязываясь в никому не нужное сражение, внешне конная группа егерей сильно проигрывала группе атамана.
Принципиально создавая образ слабейшей, плохо вооружённой части охраны обоза, они одним своим видом провоцировали нападение, принимая на себя самый первый, самый жестокий удар из засады.
И вот тут-то сказывалось колоссальное преимущество в вооружении. Непробиваемая местным оружием бронь, лёгкие, тонкого плетения стеклянные кольчуги поверх плотной льняной попоны, надёжно защищающие лошадей от стрел, позволяли им не нести практически никаких потерь, одновременно чуть ли не мгновенно выбивая всех нападавших.
И всё было бы хорошо, если бы не растущая прямо на глазах зависть группы Бугуруслана и ответная неприязнь к "разряженным петухам" со стороны егерей…
Непробиваемая бронь, подавляющее преимущество в стрелковой мощи, огромное количество всяческого острого метательного железа, мгновенно пускаемого в ход при малейшей опасности. И, вызываемые самую большую зависть, полученные Сидором от ящеров, мощные сдвоенные арбалеты, производства ещё старых имперских мастерских. Легко и быстро взводимые, они позволяли быстро
Остро не хватало стрелков на дальние дистанции. И Сидор уже думал, как бы привлечь сюда на работу своих пленных амазонок. Сдерживало лишь то, что сами пленные отнюдь не горели желанием побыстрей отработать тот огромный выкуп, который сам же барон им произвольно и назначил. А на других, в республике, кто не прочь был бы подработать, выхода ни у Сидора, ни у тех, кто остался сейчас дома, не было.
И серьёзно сдерживали многие неясности в отношениях с атаманом. Не было к нему никакого доверия. А получить под боком ещё одну мину замедленного действия, которая неизвестно когда могла рвануть, категорически не хотелось.
Бугуруслан с ветеранами прекрасно осознавали реальное значение арбалетов. И если в первые дни, когда они вышли на Приморскую равнину атаманцы ещё вышучивали арбалетчиков, всячески выпячивая на первое место своё искусство мечников, то впоследствии отсутствие у них на вооружении арбалетов стало постоянной причиной напряжённости в отношениях двух групп.
Уже к концу первого месяца, когда у них окончательно устоялся распорядок следования на маршруте и распределились роли, атаман, вдвоём со своим казначеем Виталиком, чуть ли не в ультимативной форме потребовали оснащения каждого их бойца арбалетами.
Пришлось вежливо отказать, хотя это и стоило Сидору буквально титанических усилий. Отбиться от требований разъярённых бандитов, в кого мгновенно превратились атаман со своим казначеем, было невероятно сложно. Тем более, что атаман прекрасно знал о наличие в арсенале отряда не менее полтора десятка запасных арбалетов, приберегаемых на крайний случай.
Именно крайним случаем и удалённостью от ремонтной базы Сидор тогда и отговорился, клятвенно пообещав при первой же возможности заглянуть к какому-нибудь местному оружейнику и помочь вооружить его десяток.
Теперь же, в свете всё усиливающегося взаимного отчуждения, Сидору уже не казалась плодотворной идея снабжения противоборствующей с ними группы столь грозным и эффективным оружием. Бойцы группы Бугуруслана и так по всем статьям превосходили его новиков и ещё больше усиливать её мощными арбалетами было с их стороны верхом глупости. Теперь ему надо было срочно изыскать более удовлетворительную причину, по которой он мог бы с чистой совестью и в этот раз отказать.
Именно после того разговора в голове Сидора окончательно сформировалось понимание того, что Бугуруслан в буквальном смысле сел им на шею. Именно агрессивная, ультимативная форма, в которой тот потребовал от них продать оружие, окончательно убедили его.
Не выдержав, как-то вечером, когда все устраивались на ночь. Сидор поделился своими мыслями с Димоном, попросив того развеять сомнения. И к несказанному удивлению получил полное подтверждение собственным мыслям.
— Это звёздная болезнь, — заметил Димон.
С флегматичным видом почесав вымазанным в саже пальцем разбитую где-то бровь и размазав по виску чёрное пятно, нехотя продолжил:
— Я тут как-то намедни потратил, чуть ли не целый вечер на убеждение этой зазнавшейся компании занять отведённое им место в конце обоза.