Домби и сын

Диккенс Чарльз

— Вотъ я теб дамъ не виновата! — завопила старая вдьма, взъерошивая съ неистовымь удовольствіемъ локоны бднаго ребенка. — Ахь, ты, Господи Владыка! Другая на моемъ мст прежде всего сорвала бы съ тебя эту гриву!

У Флоренсы отлегло отъ сердца, когда она увидла, что старух нужны только ея волосы, a не голова. Она съ кротостью обратила на нее глаза и не сдлала никакого соиротивленія.

— Если бы y меня y самой не было двки, которая такъ-же, какъ и ты щеголяла своими волосами, — сказала м-съ Браунъ, — я не оставила бы ни одного клочка на твоей башк. Но теперь далеко моя двка, далеко за морями! У! у!

Это восклицаніе вовсе не мелодическое, но исполненное

глубокой тоски и сопровождаемое дикими жестами костлявыхъ рукъ, болзненно отозвалось въ сердц Флоренсы, и она еще больше испугалась страшной старухи. Это обстоятельство спасло ея локоны. Взмахнувъ два-три раза огромными ножницами надъ ея головой, м-съ Браунъ велла ей хорошенько запрятать волосы подъ шляпу, и не подавать соблазнительнаго повода къ искушенію. Одержавъ надъ собой такую трудную побду, старуха снова услась на кучу костей, закурила коротенькую черную трубку, и губы ея зачавкали наистрашнйшимъ образомъ, какъ будто бы она хотла проглотить чубукъ.

Выкуривъ трубку, она велла Флоренс нести кроличью шкуру, чтобы придать ей видъ своей обыкновенной спутницы и сказала, что отведетъ ее на большую улицу, откуда она можетъ разспрашивать о дорог къ своимъ друзьямъ. Но въ то же время старуха, съ грозными заклятіями и подъ опасеніемъ страшнаго мщенія, строго-настрого запретила своей жертв справляться объ отцовскомъ дом, который могь быть очень недалеко; a она должна была разспрашивать объ отцовской контор въ Сити, простоявъ напередъ на одномъ мст, гд будетъ указано, до тхъ поръ, пока часы не пробьютъ трехъ. Вс эти распоряженія м-съ Браунъ подкрпила увреніемъ, что за ней станутъ присматривать зоркіе глаза, и ни одно ея движеніе не укроется отъ бдительнаго наблюденія. Флоренса общала во всей точности выполнить строгія приказанія.

Наконецъ, м-съ Браунъ, выступая впередъ, повела превращенную и оборванную двочку по лабиринту тсныхъ улицъ, переулковъ и закоулковъ, которые черезъ нсколько времени вывели ихъ на пустой огромный дворъ съ проходными воротами, откуда можно было слышать стукъ прозжавшихъ экипажей. Указавъ на эти ворота, старуха на прощаньи схватила свою спутницу за волосы, какъ будто раскаявалась въ своемъ великодушіи, и сказала глухимъ голосомъ:

— Ну, теперь ты знаешь, что длать. Стой тутъ до трехъ часовъ, и потомъ отыскивай контору отца. Да смотри y меня ни, гу-гу! не то я задушу тебя, какъ кошку.

Флоренса почувствовала, что гора свалилась съ ея плечъ, когда она осталась одна. Врная строгимъ приказаніямъ, она робко остановилась въ одномъ углу пустого двора и, обернувшись назадъ, увидла, что страшная старуха все еще стоитъ y забора, трясетъ головой и машетъ кулакомъ. какъ бы припоминая свои угрозы. Вслдъ за тмъ, перепуганная двочка еще оглядывалась нсколько разъ, почти каждую минуту; но старуха уже исчезла, и не было больше никакихъ слдовъ ея тайнаго или явнаго присутствія.

Мало-по-малу Флоренса начала въ своей засад присматриваться и прислушиваться къ уличной суматох, съ нетерпніемъ дожидаясь вожделнныхъ ударовъ часового колокола. Но часы, по-видимому, сговорились никогда не пробить трехъ. Наконецъ, къ несказанному счастью, на колокольн забили четверти, и вслдъ затмъ раздалось: разъ, два, три; Флоренса оглянулась во вс стороны, сдлала шагъ впередъ, но тутъ же остановилась, опасаясь оскорбить этой торопливостью всемогущихъ шпіоновъ м-съ Браунъ. Потомъ, уврившись, что никто за ней не присматриваеть, она поспшно, какъ только позволяли большіе и изорванные коты, выбжала изъ воротъ, крпко держа въ рук кроличью шкуру.

Объ отцовской контор ей извстно было только то, что она принадлежала Домби и Сыну, что это знаменитая контора

въ Сити. Поэтому она могла только спрашивать, гд пройти къ Домби и Сыну въ Сити, и какъ эти вопросы обращены были исключительно къ дтямъ — большихъ она боялась — то не получила никакого удовлетворительнаго отвта. Продолжая потомъ разспрашивать только о Сити, она мало-по-малу достигла этой огромной части города, которою управляетъ страшный лордъ-мэръ.

Утомленная продолжительной ходьбой, измученная безпрестанной толкотней, оглушенная пронзительнымъ шумомъ и суматохой, безпокоясь о своемъ брат и о потерянныхъ нянькахъ, устрашенная всмъ, что случилось и что еще могло съ нею случиться, особенно когда явится она въ этомъ рубищ на глаза раздраженному отцу, Флоренса нсколько разъ останавливалась рыдать, облегчая истерзанное сердце горькими слезами. Но толпа въ эту пору или вовсе не обращала вниманія на маленькую нищую въ лохмотьяхъ, или равнодушно проходила мимо въ томъ предположеніи, что ее выучили этимъ способомъ возбуждать состраданіе и выманивать деньги. Призвавъ на помощь все присутствіе духа, всю твердость характера, искушеннаго преждевременнымъ опытомъ и несчастіями, Флоренса, почти выбиваясь изъ силъ, продолжала идти по указанному направленію, имя въ виду постоянно одну цль.

Наконецъ, уже вечеромъ, посл многихъ переходовъ, ей удалось изъ шумной, тсной улицы, загроможденной фурами и телгами, выбраться на пристань или набережную, гд въ безпорядк разбросаны были мшки, чемоданы, бочки, ящики. Здсь, подл всовъ и деревяннаго домика на колесахъ, встртился съ нею толстый дюжій мужчина съ перомъ за ухомъ и руками, опущенными въ карманы. Онъ стоялъ, присвистывая и посматривая на ближайшія мачты и лодки, какъ будто дневная его работа приходила къ концу.

— Проваливай, проваливай, моя милая! Тутъ нтъ ничего для тебя, — сказалъ толстякъ, случайно обернувшись къ маленькой двочк въ лохмотьяхъ.

— Скажите пожалуста, вдь это Сити? спросила дрожащимъ голосомъ заблудшая дочь Домби и Сына.

— Ну, да, Сити. Ты это знвешь не хуже моего. Проваливай, говорю теб; ничего тутъ нтъ для тебя.

— Да мн ничего и не нужно, робко отвчала двочка, — только позвольте спросить васъ, гд дорога къ Домби и Сыну?

Толстякъ, по-видимому, былъ очень озадаченъ этимъ вопросомъ. Посмотрвъ внимательно на Флоренсу, онъ сказалъ:

— A зачмъ теб Домби и Сынъ?

— Мн надобно знать, гд ихъ контора.

Толстякъ еще съ большимъ вниманіемъ посмотрлъ на нее, и такъ крпко, въ знакъ удивленія, почесалъ затылокъ, что шляпа слетла съ его головы.

— Джо! — закричалъ онъ работнику, поднимая и надвая шляпу.

— Тутъ я! — сказалъ Джо.

— Гд этотъ смазливый мальчуганъ, что смотритъ за товарами Домби?

— A онъ только что вышелъ въ другія ворота, сказалъ Джо.

— Позови-ка его на миниту.

Джо побжалъ и, закричавъ во все горло, тотчасъ же воротился съ красивымь и веселымъ мальчикомъ лтъ четырнадцати.

— Вы, любезный, кажись, служите y Домби? — спросилъ толстякъ.

— Точно такъ, м-ръ Кларкъ, — отвчалъ мальчикъ.

— A вгляните-ка на нее! — сказалъ м-ръ Кларкъ.

Повинуясь указательному движенію м-ръ Кларка, мальчикъ подошелъ къ незнакомой двочк, никакъ не понимая, что ему съ нею длать. Флоренса, между тмъ, слышавшая весь разговоръ, умла сообразить, что для нея не было теперь никакой опасности, и что странствованія ея приближаются къ концу. При взгляд на прекраснаго веселаго мальчика, она почувствовала такую радость, такое одушевленіе, что немедленно побжала къ нему навстрчу, обронивъ на дорог гадкій башмакъ, и обими руками ухватилась за его руку.