Домби и сын
Шрифт:
По выход изъ Бедфорда, майоръ Багстокъ не замедлилъ обратиться къ самому себ и во всю дорогу повторялъ: "хитеръ братъ ты, старичина Джой, чертовски хитеръ!". Когда пришелъ онъ въ свою гостиницу и услся на стулъ, съ нимъ сдлался молчаливый припадокъ смха, до того безобразный и страшный, что коренной туземецъ, наблюдавшій это явленіе на значителыюмъ разстояніи, два или три раза начиналъ думать, что баринъ его совсмъ рехнулся. Вся его фигура, особенно лицо и голова раздулись необыкновеннымъ образомъ и представили изумленнымъ глазамъ чернаго слуги какую-то пухлую массу индиговой
— Что, сударыня, много взяли? а? М-съ Домби, сударыня! такъ ли-съ? Хе, хе, хе! Погодите, матушка, погодите немножко. Старичина Джой запуститъ спичку въ ваше колесо, славную спичку! Теперь мы сквитались, сударыня. Вамъ не удалось провести Джоза. Хитры вы, матушка, очень хитры, да только старикашка похитре. Видали мы виды и теперь не спимъ. Старичище проснулся и глядитъ во вс глаза.
И точно, глаза майора чуть не лопались отъ ужаснаго напряженія. Большую часть ночи бсновался онъ самымъ неистовымъ образомъ: кричалъ, хохоталъ, кашлялъ, стучалъ и никому не давалъ спать.
На другой день, въ воскресенье, когда м-ръ Домби, м-съ Чиккъ и миссъ Токсъ сидли за завтракомъ, продолжая разговаривать о вчерашнемъ гост, Флоренса вдругъ вбжала въ комнату съ разгорвшимся лицомъ и съ глазами, проникнутыми живйшей радостью.
— Папенька! — вскричала она, — папенька! Вальтеръ здсь! Онъ не сметъ войти.
— Кто? — вскричалъ м-ръ Домби. — Что это значитъ? о комъ говоришь ты?
— Вальтеръ, папа, — сказала робко Флоренса, испуганная суровымъ видомъ отца. — Тотъ самый, что нашелъ меня, когда я пропадала.
— Это, должно быть, молодой Гэй, Луиза, — сердито проговорилъ м-ръ Домби, обращаясь къ сестр и нахмуривъ брови. — Обращеніе этой двочки ни на что не похоже. Неужели она помнитъ молодого Гэя? Справься, что тамъ такое.
М-съ Чиккъ поспшила въ переднюю и черезъ минуту воротилась съ отвтомъ, что тамъ стоитъ молодой Гэй съ какимъ-то очень сграннымъ мужчиной. Гэй сказалъ, что они не смютъ войти, узнавъ, что м-ръ Домби завтракаетъ. Они ршились подождать.
— Пусть мальчикъ войдетъ сію-же минуту, сказалъ м-ръ Домби. — Что вамъ надобно, Гэй? зачмъ васъ послали? Разв кром васъ некому пріхать ко мн?
— Извините, сэръ, — отвчалъ Вальтеръ, — меня никто не посылалъ. Я осмлился пріхать по собственной надобности; надюсь, вы простите меня, когда узнаете, почему я васъ безпокою.
Но м-ръ Домби, не обращая вниманія на эти слова, съ нетерпніемъ старался разглядть какой-то предметъ, стоявшій позади Вальтера.
— Что тамъ такое? — сказалъ онъ, наконсцъ. — Кто это съ вами, молодой человкъ? Эй, сэръ! Вы, кажется, не туда зашли, куда вамъ надо. Вы ошиблись дверью.
— Мн очень непріятно, что я не одинъ васъ безпокою, — поспшилъ сказать Вальтеръ, — но это, сэръ, это капитанъ Куттль…
— Не робй, Валли! не робй, дружокъ! — замтилъ капитаыъ Куттль басистымъ голосомъ.
Въ эту самую минуту изъ за спины Вальтера выдвинулась интересная фигура въ синемъ камзол и въ рубашк съ высочайшими воротниками. Капитанъ Куттль учтиво поклонился
М-ръ Домби съ изумленіемъ и негодованіемъ осматривалъ этотъ феноменъ и въ то же время обратился взорами къ м-съ Чиккъ, какъ будто требовалъ отчета, зачмъ она впустила такого чучелу. Маленькій Павелъ, вошедшій за Флоренсой, остановился между миссъ Токсъ и капитаномъ, какъ будто хотлъ защитить свою надзирательницу отъ нападенія, когда капитанъ началъ размахивать желзнымъ крюкомъ.
— Говорите же, молодой человкъ, — сказалъ м-ръ Домби, — что вамъ надобно?
Въ эту критическую минуту капитанъ Куттль еще разъ счелъ за нужное ободрить робкаго юношу.
— Не робй, мой милый, — сказалъ онъ — держись крпче!
— Я очень опасаюсь, — началъ Вальтеръ дрожащимъ голосомъ, опустивъ глаза въ землю, — что вы сочтете большою дерзостью мою просьбу, но мн непремнно должно предложить ее вамъ, сэръ. Быть можетъ, я никакъ бы не осмлился войти сюда и спросить объ васъ, если бы не имлъ счастья встртить миссъ Домби и…
— Безъ предисловій! — сказалъ м-ръ Домби, пристально слдя глазами за Флоренсой, которая между тмъ ласковой улыбкой ободряла молодого человка, — говорите прямо, что вамъ нужно.
— Да, да, хорошо сказано! — замтилъ капитанъ, считая нужнымъ поддержать м-ра Домби, какъ человкъ, знающій толкъ въ хорошемъ обращеніи, — говори прямо, Валли, что теб нужно.
Если бы видлъ капитанъ, какимъ взглядомъ подарилъ его м-ръ Домби, о если бы онъ видлъ это!.. Но, къ счастью, почтемный другъ мастера всхъ морскихъ инструментовъ не замчалъ ничего и, обращаясь къ м-ру Домби, значительно прищурилъ лвый глазъ, давая знать, что молодой малый еще очень застнчивъ, но это скоро пройдетъ.
— Меня привело сюда, сэръ, совершенно частное дло, которое лично касается до меня одного, — сказалъ Вальтеръ, запинаясь на каждомъ слов, — и капитанъ Куттль…
— Здсь я! — вскричалъ капитанъ, давая понять, что ужъ онъ не покинетъ молодого человка.
— Каиитанъ Куттль — предобрйшій человкъ и старый другъ моего дяди, — продолжалъ Вальтеръ, поднимая глаза съ видомъ просьбы за капитана, — былъ такъ добръ, что вызвался хать со мною, и мн никакъ нельзя было отказаться…
— Еще бы! — замтилъ снисходительно капитанъ, — конечно нельзя. Хорошо, Вальтеръ: продолжай.
— И поэтому, сэръ, — началъ ршительнымъ тономъ Вальтеръ, видя неизбжную необходимость скоре подойти къ развязк, — поэтому я вынужденъ былъ пріхать вмст съ капитаномъ Куттлемъ и сказать вамъ, что бдный мой дядя находится въ крайне затруднительныхъ обстоятельствахъ. Заведеніе его постепенно пришло въ упадокъ, и онъ не въ состояніи выплатить долгъ по заемному письму, представленному ко взысканію. Теперь въ магазин его собираются длать опись: онъ долженъ потерять все и, вроятно, не переживетъ этого несчастья. Между тмъ, сэръ, вы знаете моего дядю, какъ честнаго и почтеннаго человка; если бы вы благоволили вывести насъ изъ этой крайности, мы никогда бы не забыли вашего благодянія.