Дон Жуан

Байрон Джордж Гордон

14

Доверчивая юная любовь,Сияющая кроткой благодатью,Улыбка глаз, понятная без слов,Восторг прикосновенья и пожатья,Язык влюбленных птиц, язык богов,О коем ни малейшего понятьяНет у того, кому уже давноВсе нежное и чуждо и смешно!

15

Они блаженству верили, как дети,И солнце детства улыбалось им:Мир дел житейских в истинном их светеБыл чужд наивным душам молодым.Как мотыльки, как альфы на рассвете,Счастливые мгновеньем золотым,Они любовью только и дышалиИ

ни часов, ни дней не замечали!

16

Менялись луны, созерцая их,Их радости безмолвно освещая,Любуясь на счастливцев молодыхИ ночи их улыбкою встречая.Ведь чувственность для чистых душ такихЛишь часть самой любви; не пресыщаетИх обладанье — злейший враг любви,Не охлаждая страсти в их крови.

17

О, дивная, о, редкая и дивнаяМечта любви, в которой сердце пьетБлаженство наслажденья непрерывное,Забыв уродство жизненных заботИнтриги, страсти, сплетни заунывные,Побеги, браки, мелочный расчет,Когда печать Гимена прикрываетПозор, который все подозревают!

18

Но горьких истин и жестоких словЯ не люблю: вернусь к чете прекрасной.Ни дней не замечая, ни часов,Тревогой не смущаемы напрасной,Они цвели Десятки мудрецовРомантикой ненужной и опаснойЗовут такую глупость, господа(Но втайне ей завидуют всегда).

19

Болезненное это состояньеОт юности бывает и от чтенья;Но и без книг невинные созданьяПокорствуют сердечному влеченью.Он получил «святое» воспитанье,Она не отличалась просвещеньемИ расточала нежности свои,Как голуби весной и соловьи.

20

Пред ними тихий вечер догорал;Прекрасный час, любимый час влюбленных,Казалось, их любовь благословлялС небес невозмутимых и бездонных:Однажды их сердца околдовалПодобный час и, страстью просветленных,На несколько мгновений, может быть,О всех и вся заставил позабыть!

21

Но странно — безотчетное смятеньеПо их блаженству светлому прошло,Как облака немое отраженье,Как пламени тревожное крыло,Как ветра незаметное движеньеНа струнах арфы. Как — то тяжелоВздохнул Жуан, охваченный тоскою,И взор Гайдэ вдруг заблистал слезою.

22

Ее проникновенный ясный взглядСледил за исчезающем светилом,Как будто это был весны закат,Как будто это счастье уходило.Жуан влюбленный, нежностью объят,Следил за нею, и его томилаТревога безотчетная, и ейПечалью беспричинной был смущен.

23

Она Жуану тихо улыбнуласьУлыбкой, навевающей печаль,Потом, нахмурив брови, отвернуласьИ побледнела, вглядываясь в даль.Жуан спросил: «О чем тебе взгрустнулось?»Она ему ответила: «Мне жальМинувшего и жутко от сознанья,Что не переживу я расставанья!»

24

Жуан хотел расспрашивать. ОнаУстами губы милого закрылаИ злую тень пророческого снаГорячим поцелуем победила.Сей метод лучше действия вина:пробовал целительную силуОбоих; результаты их — увы!Боль сердца или только головы.

25

Порой жестокое недомоганьеВино и женщины приносят нам,За радости нас облагая данью.Какое предпочесть — не знаю сам,Но я скажу, потомству в назиданье,Проблему изучив по всем статьям,Что лучше уж с обоими спознаться,Чем ни одним из них не наслаждаться!

26

Счастливцы со слезами на глазахМолчали долго, нежностью объяты;Все чувства сочетались в их сердцахРебенка, друга, любящего брата.Парили души, будто на крылах,Восторгом страсти радостной богаты,И счастье жить, любить и обладатьИх вдохновляло жизнь благословлять.

27

Зачем, соединив сердца и руки,Не умерли влюбленные тогда?Ни хладных лет, ни горечи разлукиОни бы не узнали никогда!Унылый мир жестокости и скукиИ скорбная печаль была чуждаИх нежным душам, пылким и прекрасным,Как песни Сафо, пламенным и страстным.

28

Им нужно бы скрываться от людейИ петь, как соловьи в зеленой чаще,Не ведая пороков и страстен.Избранники свободы настоящейЖивут одни: чуждается друзейОрел, высоко на небе парящий,Вороны же и галки — шумный люд,Как мы, добычу стаями клюют.

29

Прекрасная Гайдэ с моим ЖуаномНа ложе нег вкушали сладкий сон,Но тайную тревогу, как ни странно,Порою ощущал невольно он.Как ручеек в саду благоуханном,Ее уста шептали; как бутонПрекрасной розы, забываясь дремой,Она дышала счастьем и истомой.

30

Как ветер беспокоит иногдаПоток альпийский сладким дуновеньем,Так наших душ глубокая вода,Встревоженная странным сновиденьем,Таинственно томится, и тогда,Озарена чудесным просветленьем,Бесчувственна, но, чувством смущена,Не глядя, видит вечное она.

31

Гайдэ приснилось, что в ночи туманнойОна к скале прикована. ВокругРевут и воют волны океана,Хватая жертву тысячами рук.Вот поднялись до уст; ей душно, странно,Ее томит мучительный испуг,Вот захлестнули голову… О божеНо умереть никак она не может!

32

Затем она как будто бы однаИдет босая: острые каменьяИзрезали ей ноги, и онаДолжна идти, идти за смутной теньюВ покрове белом; ужаса полна,Гайдэ глядит на странное виденье:Оно молчит, и движется вперед,И подойти поближе не дает!

33

Сменился сон: пред ней пещеры сводыВ уборе сталактитов ледяных;Века и молчаливая природаНеутомимо выточили ихЕй косы растрепала непогода,И слезы из очей ее немыхОбильно льются на крутые скалыИ сразу превращаются в кристаллы.