Дорога китов
Шрифт:
– Так-разэтак! Поднимайся сюда! Другие придут...
Он услышал меня, попятился к лестнице, пробежал и, захлопнув дверцу над головами гнавшихся, встал на нее. Я слышу топот ног по ступенькам, стук - барабанят снизу. А Ульф приподнимается - дюйм, другой, - он слишком легок, чтобы удержать их.
И тут я увидел свет. Я схватил Ульфа за руку.
– Сюда...
Я был у входной двери, той, что с качающимся фонарем - его мерцающий свет я и заметил. Я ударил в дверь со всей мочи. Плечо содрогнулось от удара. Дверь не поддалась, я отлетел назад, на Ульфа, и мы оба упали. Позади я услышал, как дверца подпола с грохотом отвалилась, брызнул свет, обрисовав людей - спотыкаясь, они выбегали по лестнице наверх.
– Волосатая... задница... Одина, - с трудом выдохнул Ульф, вставая на ноги.
– На ней засов изнутри, болван. Подними...
Добавить что-то еще он не успел. Люди из подвала накинулись на него, звякнула сталь, которую он отразил и сразу прыгнул. Их было двое, вооруженных смертоносными длинными саксами; глаза лихорадочно блестели. В полутьме, спотыкаясь о всякий хлам, в тишине - не считая ругательств Ульфа и хриплого дыхания - они наступали.
Дрожа, как безумный, я наконец-то поднял засов; дверь распахнулась, какие-то фигуры вдруг нависли надо мной и раздался голос - такой знакомый, голос, от которого внутри все оборвалось, от которого я чуть было не облегчился прямо в штаны.
– Ну-ка в сторону, Орм!
И великан Скапти, сжимая толстую дубину, ворвался в дверь, как раз когда что-то чавкнуло позади меня и Ульф взвыл. Потом меня оттолкнули плечом с дороги, отшвырнули в сторону, я споткнулся и упал. Я лежал, глядя на бегущих людей, узнал Валкнута - его лицо на миг осветилось и стало маской с разинутой пастью, - Кетиля Ворону, почти швырнувшего себя в склад, Гуннара Рыжего и рыжий флаг его бороды.
Потом Эйнар остановился, глядя на меня, его волосы развевались, как ночь в начале бури. Усмешка - волчий оскал. Внутри раздался удар и треск дерева, ломающего кости и дробящего черепа.
– Я велел тебе наблюдать, юный Орм.
Язык у меня прилип к небу; я хотел сказать ему о криках в ночи, а сумел только выговорить:
– Крики, - и он кивнул так, словно я поведал ему всю историю.
Появились Валкнут и Скапти, обмякший Ульф висел между ними, ноги волочились, и они потащили его прочь от здания. За ними вышвырнули кого-то незнакомого, а следом шли Кетиль Ворона и остальные.
– Мертв?
– спросил Эйнар у Скапти, который потряс головой - борода колыхалась на ветру.
– Избит, обожжен, скверная рана на одном плече, но - живой.
Эйнар крутанул головой в сторону гостевого дома, потом повернулся к незнакомцу, который вставал на колени - голова его болталась, он ловил воздух, как загнанная лошадь. Кровавая слюна свисала прядями у него изо рта.
Эйнар наклонился, схватил человека за волосы и задрал ему голову.
– Кто твой ярл? Чей это драккар?
Глаза у человека закатились, с одной стороны лицо у него почернело. Во рту будто каша, губы разбиты, но голос тверд:
– А шел бы ты...
Он попытался сплюнуть, но только замарал слизью собственный подбородок.
– Старкад, - сказал я, вдруг вспомнив имя, которое выкрикнул один из них; тот - вспомнил я, и меня затошнило, - который больше никогда ничего не выкрикнет, потому что в глотку ему вошло раскаленное добела железо.
Эйнар резко вздернул голову, точно гончая на запах. Он глянул на меня, потом на человека у своих ног, вытащил длинный сакс из-под плаща и еще сильнее откинул голову незнакомца назад.
– Пора идти, Эйнар, - заметил Колченог, глядя на гавань, где крики и огни раскалывали тьму.
– Старкад сын Рагнара?
– спросил Эйнар, не обратив внимания на Колченога.
Лезвие приблизилось к носу, человек понял, что его ждет, зажмурился, проглотил сопли и кровь, а потом кивнул. Эйнар сделал ножом быстрое короткое движение, выругался и отбросил человека, так что тот растянулся, задыхаясь и корчась, как выпоротая собака - кровь хлестала из его расщепленного носа. Кетиль Ворона походя со злобой пнул его.
Шли быстро, сомкнутым строем - настолько, насколько позволяла ширина деревянных настилов. Кетиль Ворона прикрывал тыл, то и дело оборачиваясь, как огромный загнанный лось. Нагнали Валкнута и Скапти со стонущим в полубеспамятстве Ульфом.
В виду городских ворот все замешкались, засуетились, выбрасывая дубинки, пряча ножи поглубже за пазухи, а Ульф-Агара закутали в тяжелый плащ Скапти, чтобы скрыть, в каком он виде. Хмельной ватагой мы вывалились из ворот, мимо двух скучающих, захолодавших и завидующих нам стражников, и двинулись дальше, к гостевому дому.
В доме было только Обетное Братство - всем женщинам велели уйти, - и все были вооружены. Иллуги усадил Ульф-Агара перед огнем и, сняв плащ Скапти, склонился над ним. Скапти же, взяв свой плащ, с отвращением разглядывал зловещие пятна, потом свернул его и пошел укладывать в сундук.
Эйнар поставил у дверей стражей в кольчугах, потом сел у огня - локоть на колено - и огладил усы. Обетное Братство тихо переговаривалось, обмениваясь рассказами о битве; то и дело раздавался резкий лающий смех.
Тут кто-то сильно застучал в дверь, и все затихли, полуприсев на корточки в красном сумраке, точно стая диких собак. Сверкнула сталь. Стук повторился, прозвучал чей-то голос.
– Это Нос Мешком, - сказал один из стражей в кольчуге.
Эйнар жестом велел открыть дверь, и Гейр ввалился внутрь.
– Чтоб вам! Чего так долго? Тор наслал бурю, а вы меня не пускаете...
– Он смолк, увидев освещенные красным лица вооруженных людей, понял, что что-то случилось.
Эйнар не объяснил, просто подозвал его.