Дорога китов
Шрифт:
– Ты проследил за маленьким монахом?
– Проследил, - отвечал Нос Мешком, оглядываясь в поисках эля.
Стейнтор, голый до пояса и стянутый рваными повязками, протянул баклагу, а Нос Мешком ухмыльнулся и отхлебнул. Эйнар терпеливо ждал.
– Он пошел в Торговую гавань, в один бревенчатый дом. Нет, не дом... а вроде как христианский храм. Отстроен наполовину. И кое с кем там встретился.
– Гейр замолчал, ухмыляясь и отхлебнул снова, но тут заметил, как угрожающе сверкнули глаза Эйнара.
– С Вигфусом. Со старым хреном самолично.
Вигфус. Вигфус. Это имя шепотом распространилось по дому, пока кто-то - думаю, Хринг, - не задал тот вопрос, который хотел задать я.
– Кто такой, так-разэтак, этот Вигфус?
Эйнар не обратил на вопрос внимания.
– У него есть корабль?
– Крепкий, большой кнорр в Торговой гавани. И, может, два или три десятка человек - все добрые бойцы, только что с войн Синезубого, хотя и с проигравшей стороны.
Эйнар огладил усы, потом взглянул на Иллуги.
– Иллуги Годи, Скапти и Кетиль Ворона - надо поговорить.
– Нам лучше убираться из этого дома, - проворчал кто-то сзади.
– Мы здесь в ловушке.
– Как ты думаешь, что будет?
– бросил Эйнар в ответ.
– Придет человек Синезубого, этот Старкад. Если мы не выйдем из дома, он подожжет нас, пока мы внутри, - ответил тот, кого звали Квасиром по прозвищу Плевок.
Эйнар рассмеялся, хотя ничего веселого в словах Квасира не было.
– Последнее, что я слышал о Синезубом, это то, что он стал конунгом Дании и Норвегии. А Бирка принадлежит конунгу шведов, и он может обидеться, если псы Синезубого станут убивать людей в этом торговом городе.
– Никакому конунгу нет дела до Бирки. Этот город - сам себе хозяин, - заметил Финн Лошадиная Голова.
– А хозяин города - Ламбиссон, от имени конунга шведов. То есть, если конунгом по-прежнему Улоф. Эйрик воевал с ним за Бирку - это последнее, что я слышал, - а поскольку Эйрик, кроме всего прочего, прозван Победоносным, вот вам и ответ, на кого стоит делать ставку.
В ответ раздался смех.
– Ламбиссон - вот кто позволил людям Синезубого войти в Бирку во всеоружии, - сказал Валкнут.
– Что подсказывает, кто ищет сокровища. Когда речь идет о деньгах, он своего не упустит.
И на это ответили невеселым смехом. Эйнар оглядел лица, увидел полуиспуганные, полукровожадные взгляды и глаза, сверкающие в красном свете огня.
– Кому охота мерзнуть на ветру, пусть мерзнет, - он пожал плечами.
– А мы с Иллуги, Скапти и Кетилем Вороной поразмыслим об этом. Спокойно, в тепле и за элем.
Все забормотали, заспорили, мол, надо бы устроить тинг. Кто-то - я был уверен, что Эйвинд - сказал громко:
– Жги.
Гейр Нос Мешком сдул пену с рога со свежим элем и начал произносить стихи. Я вздрогнул, поняв, что он сочиняет вису о спасении Ульф-Агара, и, хотя знал, почему он это делает, мне хотелось, чтобы этого не было. Но споры стихли, все слушали.
Отец очутился у меня за спиной, хлопнул по плечу.
– Ты хорошо поступил.
– Я наложил в штаны - и не раз, - ответил я искренне.
– Мне бы подождать... но его крики, они были такими - как бритва.
– Да, - согласился отец, - с ним плохо обошлись на допросе...
– Он осекся, потому что все зашумели, всем понравился особенно удачный кеннинг - «грозный глаз змея», - весьма остроумная игра на моем имени «Орм-Змей». И отец добавил:
– Хорошо, что Ульф ничего не соображает. Ему бы это очень не понравилось.
– Он сделал свое дело, как должно, - возразил я.
– Прикрывал меня со спины под конец, вооруженный только раскаленным железом.
– Тогда будем надеяться, что Нос Мешком вставит это в вису, - усмехнулся отец, потом поднял голос, поскольку Гейр смолк, чтобы промочить глотку.
– Отлично проделано, Нос Мешком. Теперь, когда в Норвегии по смерти конунга Хакона замолчал его скальд, там освободилась должность придворного стихотворца.
Гейр поднял свой рог в знак признательности, вытер губы, потом воткнул кончик рога в земляной пол, чтобы тот не упал, пока он продолжит читать стихи.
– Благодари богов, что перед нами не Эгиль Скаллагримссон, - добавил мой отец, и я поспешно зачурался от злого глаза.
Эгиль был прославленным скальдом, но не только. Этот человек с кровавыми глазами под нависшими бровями на большой голове, по которой, и об этом все прекрасно знали, вдарь хоть молотом Тора - даже вмятины не будет, был также безумным убийцей; никто не посмел бы подтолкнуть его под локоть, держи он в руке рог с элем.
Это напомнило мне о нашем затруднительном положении - и о тех вопросах, которые у меня имелись.
– Кто такой Старкад? И этот Вигфус? И...
– Давай-ка не все сразу, а постепенно, - ответил отец, пригнулся ближе, понизил голос и стал загибать свои тупые, с расщепленными ногтями пальцы.
– Старкад сын Рагнара - один из лучших у Синезубого, муж, которого любят женщины и боятся мужчины - такая о нем молва. Он, возможно, единственный человек, которого боится Эйнар. Стало быть, нам тоже следует его остерегаться. Хватка у него, как у хорошей собаки: коли вцепится во что зубами, то уж челюстей не разожмет, пока не убьет.
Я мрачно обдумывал это, пока отец загибал второй палец.
– Вигфус - никто никогда не называл его как-то иначе. Разве что Щеголем - это прозвище он ненавидит. Кажется, он всегда одевается в темное, потому что, рассказывают, не может нарядиться лучше Скапти Полутролля, и Обетное Братство уже имело с ним дело... одним словом, знаем мы таких. Ему всегда удается набрать ватагу сторонников, и все из людей жестоких, которым нельзя доверять.
– Вроде Эйнара?
– насмешливо вставил я.