Дорога войны
Шрифт:
– Сергий! – послышался вдруг негромкий оклик Регебала.
Лобанов резко обернулся, но никого не увидел. Неожиданно один из снежных сугробов зашевелился, превращаясь в человека на корточках. Это был Дадесид.
– Привет, – ухмыльнулся Лобанов. – Соскучились, что ли?
Регебал расплылся в улыбке и подтащил увесистый тючок.
– Здесь белые одеяния капнабатов, – объяснил он, – пять комплектов с капюшонами. Переодевайтесь – и уползаем отсюда!
– Куда? – спокойно спросил Роксолан.
– Как куда?! В степь! Лобанов покачал головой.
– Нет уж. Слишком долго я ждал этого момента, чтобы его упустить. Оролеса надо задержать здесь, дождаться, пока подойдут когорты из Фактории Августа. Тогда латрункулам конец.
– А если когорты не придут? – тихо спросил Регебал.
Сергий пожал плечами:
– Будем думать. Но за костюмы все равно спасибо. Мы, если что, незаметно проберемся за водопад, закрепимся там и будем держать оборону.
Регебал покачал с сомнением головой, но спорить не стал.
– Мы двинем туда первыми, – сказал он, – и перетащим с собою побольше стрел.
– Вот это дело! – одобрил кентурион-гастат. – Действуй!
Чуть позже, когда на ясном небе загорелись все звезды, видимые в этих широтах, преторианцы и Тзана натянули на себя белые одежды и покинули стоянку Оролеса.
Это было непросто. Сергий, закутанный в белое полотно, потратил больше часа, чтобы проползти между двух юрт, где горели яркие костры, а разбойники никак не хотели пьянеть. Притворяясь сугробом, Лобанов лежал у стенки и ждал. Постепенно разговоры угасали, костер тоже. И только тогда кентурион медленно, со скоростью черепахи, протащился мимо сонных бойцов – и оказался в чистом поле.
Здесь было полегче. Только наледи водопада скользили под ногами. А на третьем уступе все встретились и дали волю чувствам. Эдик хлопал по плечу то Кадмара, то Акуна, а рабы радостно мутузили своих хозяев. Тзана удивленно смотрела на них. Тогда Сергий потискал и ее.
– Так, – распорядился он, – Эдик и Кадмар будут в дозоре. Через два часа их сменим я и Гефестай. Спим и бдим!
Толстые кошмы, даже сложенные вдвое, были плохой постелью – холод камня все равно проникал, расходясь по телу.
– Так и задницу отморозить можно, – ворчал сын Ярная.
– Да твою пока отморозишь. Сутки проспишь – не почешешься! – мигом ответил Чанба.
Кадмар хихикнул.
– Ты не слишком удивился, когда я тебя в Дакию вызвал? – спросил Сергий у Регебала.
– Сначала он обиделся! – вставил Акун.
– Сильно?
– Да вот, – улыбнулся Регебал, – пережил как-то.
– А ты точно знаешь, где зарыто золото?
– А как же! Только оно не зарыто.
– Спать! – прошипел Эдик. – Кому сказано?
– Спим!
Спать пришлось сидя, опустив голову на колени. Не самая удобная поза для сна, но – на войне как на войне. А война не заставила себя ждать.
Рано утром из лагеря Оролеса донеслись крики. Следопыты из сарматов мигом отыскали широкие следы, оставленные в снегу преторианцами, и сотня озверелых гвардейцев кинулась к водопаду – латрункулы испугались, что их лишили золота.
Атака захлебнулась в самом начале – луки Акуна и Гефестая били без промаха. Потеряв десяток человек убитыми, «царская гвардия» отступила.
– Сейчас пойдут всей ордой, – проворчал Уахенеб, кутаясь в роскошную доху. – Я в шоке от этого царька!
– Плохо, что мы щитов не прихватили, – озабоченно сказал Сергий. – Как станут бить навесом.
– Это вряд ли, – покачал головой Акун. – Стрелять снизу вверх – дело бесполезное, а близко мы их не подпустим.
Тем не менее сотня лучников Оролеса сделала попытку. Они выстроились на расстоянии перестрела, подняли луки повыше и дали залп.
– Недолет! – радостно прокомментировал Чанба. Тогда стрельцы подобрались поближе и выпустили новую порцию стрел.
– Перелет! – пропел Чанба.
А вот Акун был метче – он вытащил из колчана пять стрел, и ни одна не пропала даром. Когда стрелки отступили, пять скрюченных тел осталось лежать на снегу.
Тогда в атаку пошла кавалерия. Взяв разгон по долине, конники с гиканьем и свистом вынеслись на первый уступ. Стены клиновидного ущелья сближались здесь, оставляя проход едва ли пяти локтей ширины. Двое всадников едва умещались на бугристой наледи, потом один из коней поскользнулся и упал, сбивая с ног соседа, и оба скатились по льду. Коней Акун не тронул, но вот оба всадника уже не поднялись.
Атаки не прекращались до самого полудня. Снег на первом уступе настолько пропитался кровью, что трупы уже не съезжали под уклон, а примерзали. И новые бойцы шли на приступ по остывающим трупам.
А Оролес до того осатанел, что сам пошел в атаку. Трое дюжих щитоносцев прикрывали его римскими скутумами. Акун с Гефестаем подстрелили всех троих, но «царь» прорвался-таки на третий уступ. Кроя воздух гладиусом, Оролес кинулся на Сергия. Эдик попытался было поставить царю подножку – и чуть не лишился ноги.
– Не трогать! – рявкнул Лобанов. – Тебе что, чурка венценосная, давно не протыкали гнилое нутро? Ну так давай, я тебе живо освежу ощущения!
Сергий сделал неуловимое движение – и скифский акинак оказался в его руке. Мечи скрестились. Акинак и гладиус вполне уравнивали шансы поединщиков – оба клинка короткие, в локоть длиной, и рубить могут, и, главное, наносить колющие удары, на что та же махайра не способна.
Соперники отскочили друг от друга. Оролес расставил могучие ноги и опустил меч.