Дорогая агония
Шрифт:
Спящий ребенок. Я должен справиться.
– Конечно.
Роза кладет Гэвина посередине кровати. Она гладит его по спине, утихомиривая, когда он начинает плакать.
– Тсс. Всё в порядке, Гэв. Спи.
Роза поглаживает его, напевая, пока он снова не начинает дремать.
– Откуда ты знаешь, как это делать?
Она пожимает плечами.
– Не знаю. Просто чувствую, что так правильно.
– Материнский инстинкт?
– Возможно.
Она скользит к краю кровати, когда Гэвин успокаивается.
– Я быстро.
–
Роза входит в ванную и закрывает дверь. Было время, когда она оставляла её открытой как приглашение присоединиться к ней. Но больше нет.
Я представляю, как она выглядит с намыленными волосами. Пена стекает по ее обнаженному телу. Ее руки двигаются в волосах, заставляя грудь подпрыгивать. Гораздо более пышные груди. Они уже растут. Я не прикасался к ним шесть недель, но я вижу, как происходят изменения под ее одеждой. Она красивее, чем когда-либо, несмотря на отсутствие мерцания, которое у нее когда-то было в глазах. Я снимаю обувь и сажусь на ту сторону кровати, где я спал, когда заходил в комнату Розы. Расстегнув пуговицу, я снимаю галстук и ложусь на свое старое место в кровати Розы.
Гэвин шевелится во сне, и я глажу его по спине, как это делала Роза. И вот он, инстинкт успокоить его, он даже не мой. У меня нет никаких сомнений. Один взгляд на нашего ребенка, и я пропал. Этого не может случиться.
Роза выходит из ванной в майке и шортах с мокрыми волосами. Такая чертовски красивая. Я так скучаю по тем временам. Исчезло сексуальное женское белье от Алексис. Пропал свет в ее глазах, когда она видела меня.
– О, хорошо. Он все еще спит. Я боялась, что он очнется, пока я принимаю душ.
– С нами все в порядке.
Она сушит волосы полотенцем, предоставляя мне вид на её грудь. Её грудь определенно растет. Черт.
– Я ненавижу спрашивать тебя об этом, но ты останешься? Я боюсь, что он может скатиться с кровати. Я бы чувствовала себя ужасно, если бы причинила ему боль, когда он был на моем попечении.
Мне даже не нужно об этом думать.
– Я могу это сделать.
– Завтра я куплю кроватку, если он останется еще на одну ночь.
– Все в порядке. Я не против остаться.
Я нужен ей, и я не против помочь с Гэвином. Я хочу снова быть с ней в этой постели, даже если чей-то ребенок будет между нами. Боже, я скучал по сну с Розой.
– Дай мне секунду, чтобы переодеться.
Забраться к ней в постель как в старые добрые времена, до того, как всё стало сложно. Она не знала, что я болен. Я не знал, что влюбляюсь в нее. И мы не зачали ребенка. Нашим самым трудным решением было решить, что приготовить на ужин.
Она в последний раз смотрит на Гэвина и выключает лампу. Я поражен тем, как даже самый маленький звук, дыхание кажется намного громче в темноте.
– В понедельник я иду к своему гинекологу. Думаю, они сделают еще одно УЗИ. Ты пойдешь со мной на прием?
Я так сильно этого хочу. Но я не могу ей этого сказать. Это несправедливо.
– Нет.
Она делает глубокий вдох, а затем выдыхает.
– Хорошо.
Она так тихо говорит, что я едва ли слышу. Я хочу извиниться перед ней. Сказать ей, как мне жаль, что ей придется пройти через это в одиночку. Дать ей знать, что мое сердце разрывается каждый раз, когда я подвожу ее. Показать ей, что причиняя ей боль, я причиняю боль себе.
Но вместо этого я ничего не говорю. Приблизив ее на шаг к ненависти ко мне. Она должна ненавидеть меня. Презрение ко мне сделает все это намного проще. Бог знает, что я уже ненавижу себя.
***
– Бастьен?
Просматривая биржевые котировки, я замечаю Розу, стоящую в дверях.
– Да?
Она заходит в мой кабинет и видит, что я не один.
– Ой, извини. Хелен не было на месте. Я не знала, что ты здесь с кем-то.
– Не...проблема, милая, - говорит мой новый клиент Виктор Мелтон, пожирая её глазами с головы до ног.
– Что тебе нужно?
В руках она держит что-то похожее на контракт.
– Нужна твоя подпись на этих бумагах, но я могу вернуться позже. Это не срочно.
– Все в порядке, милая. Принеси бумаги, чтобы твой босс их подписал.
Я киваю Розе, и глаза Виктора Мелтона следуют за каждым её шагом, когда она пересекает комнату. Мне всегда нравилось, что она носит высокие каблуки на работе, но не в этот момент. Я ненавижу, как он наблюдает за ней, как будто он какой-то хищник, а она его жертва.
Роза стоит так близко, что я чувствую ее фруктово-цветочный аромат - персики и вишня. У нее свежий, чистый запах. Ничего лишнего. Всегда идеально. И, черт побери, я скучаю по нему.
– В четырёх местах.
Я подписывал такой контракт сотни раз, но я притворяюсь, что ищу строки, требующие моей подписи. Я хочу держать ее рядом как можно дольше. Прошло слишком много времени с тех пор, как ее запах вторгался в мои чувства.
Она наклоняется ко мне и указывает на последнюю страницу.
– Здесь тоже.
Подняв голову, наши лица так близко, что я могу наклониться и поцеловать ее. И я мог бы подумать об этом, если бы Виктора Мелтона здесь не было.
– Это всё?
– Пока. Я ухожу. Нужно что-нибудь сделать, прежде чем я уйду?
Она идет на прием к гинекологу, чтобы сделать еще одно УЗИ. Она должна узнать сегодня пол ребенка. И меня не будет с ней.
Не то, чтобы она не просила меня об этом. Думаю, она все еще надеется, что однажды я сдамся и скажу "да". Она понятия не имеет, как сильно я хочу это сделать.
– Нет ничего.
Виктор Мелтон не единственный, кто наблюдает за тем, как она выходит за дверь. Мы не разговаривали с Розой о том, чтобы объявить о ее беременности на работе. Я никому не рассказывал. Подозреваю, Розе никто ничего не говорил о ребенке. Но они также ничего не говорили о том, что она переехала из моего кабинета в свой.