Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов
Шрифт:
Еще присовокупляю, что я примтилъ въ ея осмотрительности и безпрерывной печали, что она подозрваетъ меня въ какомъ ни есть худомъ намреніи, и мн было бы досадно, чтобъ такая особа, которую я почитаю, была обманута въ своемъ ожиданіи.
Однако, дражайшей мой другъ, кто бы могъ подумать, безъ угрызенія совсти, оказаться виновнымъ хотя въ малйшей обид противъ столь благородной и знатной двицы. Кто бы не сжалился… Но, съ другой стороны, столь мало она на меня полагается, хотя видла себя принужденною выдти вскор за такого человка, коего единое домогательство къ полученію ея составляетъ нещастіе для моей гордости! И теперь принимаетъ столь печальной видъ когда
Но я не имю еще никакого ршенія. Я хочу разсмотрть до какой степени ея склонность въ состояніи ее довести, и какое движеніе почувствую я также отъ моея. Должно, чтобъ распря произошла съ равномрною выгодою. Къ нещастію моему, какъ съ ней ни увижусь, она заставляетъ меня чувствовать, что ея власть увеличивается, а моя ослабваетъ.
Впрочемъ какая она несмысленная двушка, когда желаетъ вручить мн свою руку тогда, какъ я исправлю свои поступки, и какъ непримиримые ея родители учинятся благосклонне, то есть, когда они перемнятъ свою природу.
По истинн, когда бы она предписала мн вс сіи законы, то ни мало бы не думала, чтобъ безъ всякаго договору мои хитрости принудили бы ее выдти вн себя самой. Вотъ изреченіе любезной сей особы, которое я теб раскажу въ другомъ случа. Колико почитаю я себ за славу получивъ побду надъ ея неусыпностію и всми предосторожностями! Я, по моему мннію, преодоллъ уже большую половину оныхъ. Я взираю на прочихъ людей съ видомъ величественнымъ и исполненнымъ превосходства; мое тщеславіе простирается до величайшаго степени. Словомъ, вс способности души моея погружены въ величайшемъ удовольствіи. Когда я ложусь спать; то засыпаю смючись. Я смюсь, я пою, когда просыпаюсь. Однако, я не могу сказать, чтобъ я усматривалъ что ни есть близкаго къ моему успху, почему же? потому что меня не почитаютъ еще довольно исправившимся.
Я теб нкогда сказалъ, если ты о томъ вспомнишь, колико сія упорность безполезна для моей любезной; если я могъ ее склонить оставить домъ своего отца, и естьли буду разположенъ наказать ее вмст за вс погршности ея фамиліи, и за безчисленныя затрудненія, какъ я ее въ томъ обвиняю, ею мн причиненныя? она ни мало себ не воображаетъ, чтобъ я о темъ думалъ, и что когда я сжалюсь въ ея пользу; то мн токмо стоитъ воспомнить оное, дабы придти въ ожесточеніе, соотвтствующее моимъ намреніямъ.
О дражайшая Кларисса! разсмотри все со вниманіемъ. Оставь надмнные свои взгляды. Естьли ты чувствуешь ко мн равнодушіе; то не думай, чтобъ твое чистосердечіе могло послужить теб извиненіемъ, я того не упущу: разсуди, что ты находишься въ моей власти. Естьли ты меня любишь; то равномрно не сомнвайся, чтобъ притворная откровенность твоего пола могла теб послужить боле съ толико гордымъ и ревнивымъ сердцемъ, какъ мое. Впрочемъ вспомни, что вс грхи твоей фамиліи обращены будутъ на тебя.
Но, Белфордъ! когда я увижусь съ моею Богинею, когда узрю себя передъ блестящими лучами очей ея; то куда изчезаютъ вс сіи недоумнія, происходящія отъ неизвстности моихъ мнній и смущенія мучительныхъ моихъ чувствованій?
Какія бы ни были мои намренія, но ея проницательность принуждаетъ меня приступить къ длу. Ничто не можетъ уничтожить моихъ предпріятій. Она будетъ моею женою, если я то захочу: ето такая власть, о которой я не сомнваюсь. Первыя ученія, хотя одинакія для всхъ молодыхъ людей, вступающихъ въ училище, отличаютъ различность ихъ разума, и открываютъ съ начала Юриспрудента, Богослова
До коль будетъ заблуждаться мое воображеніе? Сіе проклятое дло доходитъ до такого состоянія, въ коемъ по истинн не знаю на чемъ остановиться.
Я теб сообщу мои намренія, какъ скоро самъ узнаю оныя. Я теб скажу для чего длаю то, и для чего не принимаю другаго. Но мн кажется, что отставши столь далеко отъ моего предмта; весьма уже поздо возвращаться къ оному. Можетъ быть ежедневно я къ теб буду писать все то, о чемъ по случаю освдомлюсь; и я найду, со временемъ, средство пересылать къ теб, мои письма. Не ожидай большей точности и связи въ моихъ письмахъ. Теб довольно познать изъ нихъ только верховную мою власть, и печать твоего начальника.
Письмо XСVII.
Во Вторникъ въ вечеру 12 Апрля.
Извстіе твое, любезная моя, не позволяетъ мн боле ничего желать. Ты всегда имешь благородную душу заслуживающую удивленіе; обнаженную притворства, искуства и самаго желанія уменшать или извинять свои погршности. Единая въ свт твоя фамилія способна довесть до такихъ крайностей такую двицу, какъ ты.
Но я нахожу въ твоей благосклонности излишнюю горячность къ симъ недостойнымъ родителямъ. Ты принимаешь на себя всю хулу съ толикимъ чистосердечіемъ и столь малою пощадою, что и самые величайшіе твои враги ничего не моглибъ присовокупить къ оной. Теперь, какъ я уже о всемъ подробно увдомлена; то и не удивляюсь, что столь смлой и предпріимчивой человкъ… Меня прерываютъ.
Ты сопротивлялась съ большимъ усиліемъ, и гораздо доле… Я еще слышу, спрашиваетъ меня матушка, и желаетъ знать, чемъ я занята.
Ты весьма далеко простираешь противъ себя свой гнвъ. Не укоряла ли ты себя съ начала? Въ разсужденіи перваго твоего поступка, состоящаго въ отвтствованіи на его письма; то конечно единая была ты, которая старалась о безопасности такой фамиліи какъ твоя, когда ея Герой столь глупо впутался въ ссору, ввергающую самаго его въ опасность. Выключая твоей матушки, какъ будто въ принужденіи находящейся, можетъ ли хотя единаго кого изъ нихъ назвать умнымъ?
Еще, извини любезная моя… Я слышу, что пришелъ самой глупйшей человкъ, дядя твой Антонннъ; безмозглой, гордйшей и самой закоснлой въ своемъ намреніи…
Онъ пришелъ вчерась съ видомъ надутымъ гордостію, запыхавшись, и будучи колеблемъ яростію, до приходу моей матери, онъ съ четверть часа пробылъ въ зал, и топалъ безпрестанно ногою. Она сидла за уборнымъ своимъ столикомъ. Сіи вдовы столько же жеманны, какъ и старики. Ни для чего въ свт она бы не согласилась съ нимъ видться въ дезабилье. Что бы значило такое притворство?
Причина, для которой пришелъ Антонинъ Гарловъ, состояла въ томъ, дабы вооружить ее противъ тебя, и изъявить передъ нею нкоторую часть той ярости, въ которую приводитъ ихъ твое бгство. Ты можешь о томъ судить изъ случившагося. Сіе безмозглое чудовище хотло разговаривать съ моею матерью на един. Я не привыкла къ такимъ изключеніямъ, кто бы ее ни посщалъ.