Дракон должен умереть. Книга II
Шрифт:
Королева щурилась, водила пальцами по губам — и молчала. Она безусловно обладала нечеловеческим даром убеждения.
Но на погоду он, к сожалению, не действовал.
***
Солнце, впервые выглянувшее из-за туч перед самым закатом, уже почти скрылось за горизонтом, когда рядом с шатром лорда Кеттерли возник всадник — полный мужчина средних лет, с темными волосами на уже лысеющей голове и неприятными, цепкими и оценивающими глазами. Мужчина был одет в расшитый золотом бархатный кафтан, а лысину прикрывал сложно закрученным на кресский манер тюрбаном с приколотым к нему пером. Лорд Кеттерли, вышедший из шатра на шум,
— Господин Бертрам.
Взгляд мужчины на мгновение стал еще более цепким, после чего он небрежно качнул тюрбаном.
— Кеттерли, — бросил он. Бертрам никогда не использовал обращения «лорд», не говоря уж о «вашей светлости». — Я ищу королеву.
Из-за шатра появилась высокая женская фигура. Лорд Кеттерли повернулся к ней.
— Господин Бертрам прибыл, — при этом лорд махнул в сторону всадника. — Говорит, что ищет королеву.
Женщина слегка наклонила голову набок, внимательно глядя на Бертрама, и задумчиво провела рукой по губам.
— Кто ищет, тот всегда найдет, — заметила она наконец и, не говоря больше ни слова, ушла прочь. Бертрам обернулся в ту сторону, куда она пошла, но там уже никого не было.
— Кеттерли, — он повернулся к лорду. — А кто эта баба?
Лорд Кеттерли сложил руки на груди и посмотрел на шпиона с нескрываемым превосходством человека, обладающего тайным знанием.
— Эта «баба» и есть королева, Бертрам. И я бы не рисковал ее и впредь так называть. Даже за глаза.
Шпион слегка скривился.
— Все настолько плохо?
Кеттерли неожиданно добродушно усмехнулся.
— Нет, Бертрам. Все настолько хорошо.
***
— Кеттерли, кто этот павлин? — королева возникла, как обычно, из ниоткуда возле палатки лорда, но тот даже не вздрогнул — привык.
— Это Бертрам. Секретарь Эреварда, бывшего лорда дознания.
— Бывшего?
— Его обезглавил ваш брат.
Королева пробормотала что-то. Как обычно, она это сделала очень отчетливо, но Кеттерли предпочел не вслушиваться. Королева задумалась, а затем неожиданно спросила:
— А почему у него тюрбан на голове?
— Он несколько лет провел в Кресской империи, когда Эревард был там послом. Привык, наверное.
Королева ничего не ответила и только кивнула. Провела пальцами по губам.
И исчезла.
Но Кеттерли даже не вздрогнул.
Привык.
В такие времена, как эти, со многим приходилось мириться.
Играть умно
Бертрама никто не любил. С этого можно было бы начать душераздирающую историю об отвергнутом всеми сироте, который пробил свой путь наверх от уличного воришки до первого секретаря лорда дознания, но так и остался одиноким и непонятым — однако правда звучала значительно тривиальнее. Бертраму совершенно не нужно было, чтобы его любили. Он вообще не признавал подобное чувство — кроме тех случаев, когда его симптомы у других можно было использовать для дела, то есть — для получения сведений. Именно последние представляли главную ценность в жизни Бертрама, его любовь и божество. Он хотел знать — и не странные абстрактные истины, а сиюминутную правду, которая единственно и влияла на запечатленную в вечности историю.
После казни его начальника, лорда Эреварда, Бертрам оказался в опасном положении. На свое счастье он был в это время не в столице, а в Стетхолле по особому поручению лорда — и так там и остался. У Бертрама было с собой два десятка самых лучших людей — этого должно было хватить,
Он обосновался в Стетхолле, намереваясь продолжить дело лорда — раз уж оно было настолько важным, что стоило тому головы — когда пришло известие, что король умер. Такого поворота Бертрам не ожидал и поначалу пребывал в некоторой растерянности. В Риверейне теперь правил Уорсингтон — но Бертрам не доверял первому лорду и не знал, в какой степени тот поддерживал все начинания короля. В теории, на трон должна была взойти принцесса — а теперь уже королева — Джоан, да Бертрам и сам предпочел бы такой вариант развития событий. В нужных — то есть его — руках она могла бы вывести страну из того бардака, который развел ее братец. При условии, конечно, что фамильное сходство не будет слишком уж сильным.
Кроме того, у Бертрама было поручение Эреварда, которое следовало исполнить. А для этого нужна была королева.
Однако поиски были тщетными. Он проследил Джоан до самого Гика, но дальше след терялся — зато попутно Бертрам узнал весьма любопытную историю ареста лорда Теннесси. Последнего обвиняли в убийстве Джоан — во что, впрочем, Бертрам не верил, тем более что и доказательств у Уорсингтона не наблюдалось. Куда интереснее было бы выяснить, что связывало принцессу и Теннесси. Бертрам хорошо помнил поездку в Тенгейл семилетней давности — поездку, которая многое объясняла, но еще больше вопросов вызывала. Были и другие слухи, позже, насчет возможной свадьбы... но Бертраму не хватало сведений, надежных фактов, подтверждавших его домыслы.
Почему принцесса три года жила в горах? Какую роль в этом играл Теннесси? Куда оба делись после смерти старого короля? Почему Теннесси обвиняли в убийстве, которое никто не мог доказать?
Бертрам хотел было послать Гаррета Уилшоу (как самого обаятельного и толкового) в Риверейн — и тут пришли вести из замка Лексли.
Королева Джоан объявилась сама.
Бертрам собрал своих людей — и немедленно покинул Стетхолл.
***
Он не поехал в замок — остановился на постоялом дворе в нескольких милях от него и отправил Уилшоу выяснить все обстоятельно. Гаррет вернулся неделю спустя с подробным отчетом — о размере собранной армии, о настроениях среди лордов и солдат...
— А что сама королева? — лениво поинтересовался Бертрам, разглядывая парня из-под полуопущенных век. Они сидели в гостиной постоялого двора, залитой весенним полуденным солнцем, которую Бертрам снял вместе с комнатой и использовал вместо рабочего кабинета. Уилшоу прибыл рано утром — но Бертрам часто работал по ночам, а вставал поздно. Вот и сейчас он сидел, развалившись, в большом кресле, облаченный в роскошный шелковый халат. За годы бумажной работы Бертрам сильно располнел — живот принял приятную округлую форму, идеально подходящую для того, чтобы складывать на нем руки.
— Про королеву мне ничего узнать не удалось, — пожал плечами Гаррет, небрежным движением отбрасывая со лба золотистую челку.
Бертрам поморщился.
— Гаррет, я не для того держу твою медовую головушку, чтобы ты приходил ко мне со словами «не удалось»! Посмотри мне в глаза и скажи, что ты за неделю не смог привлечь внимание девятнадцатилетней девицы!
— Это не девица, а королева, между прочим, — холодно заметил Гаррет, прищурив бледно-зеленые глаза. — И мне вполне хватило слухов, которые про нее ходят, чтобы не лезть, как идиот, куда не надо.