Дракон с королевским клеймом
Шрифт:
Моргнула при виде длинного кожаного фартука, который Гарье извлек из шкафа. артук был старый и такой же грязный и заляпанный ингредиентами, как и его собственный.
— Тогда одевайтесь, — бодро скомандовал мужчина, — потому что у меня есть список эликсиров, которые надобно не только приготовить, но и проверить.
…Когда Вельмина вышла вечером, Итан уже ждал, прохаживаясь у дома напротив. От одного его вида сердце предательски забилось в груди, а кровь прилила к щекам. Да что с ней такое?..
Увидев ее, Итан быстро подошел и молча, но как-то требовательно заглянул в глаза. Потом
— Ну… что? Как прошел день? — его низкий, хрипловатый голос отозвался легкой дрожью в теле.
— Все хорошо, — шепнула Вельмина, — пойдем.
Оглянувшись, она заметила, что Гарье смотрит на них из окна, и заторопилась, как будто тот поймал их за чем-то непристойным. Хотя — что в том, если брат взял сестру за руку?
Итан почувствовал. Он странным образом чувствовал многое, чего она даже себе не могла толком объяснить. И, как только они завернули за угол, остановился, взял ее лицо в ладони, не давая отвести взгляда.
— Что случилось? Ты как будто сама не своя.
— Просто Гарье выглянул в окно, и мне не хотелось, чтобы он подумал… ну, что мы его обманули, насчет брата и сестры.
— Почему это для тебя так важно? — Итан вмиг помрачнел, — не все ли равно, что он о нас подумает?
— Я… я не знаю, — она запнулась, — но не хотелось бы, чтобы меня уличили во лжи и на следующий день выгнали.
— Тебя это должно беспокоить только в том случае, если твоему нанимателю самому нечего скрывать. — Итан все ещё не отпускал, и жар его ладоней как будто впитывался в щеки, заставляя их пылать, — ты уверена, что это так?
И быстро убрал руки, как будто сам обжегся. От столь неожиданно обретенной свободы Вельмина невольно схватилась за его локоть — пальцы словно огнем опалило, и дыхание застряло где-то в горле. А взгляд короля-дракона не отпускал, и как будто… он хотел услышать от нее что-то важное, но что?
— Мне кажется, — растерянно прошептала Вельмина, — мне кажется, что Гарье совершенно нечего скрывать. Вернее, он лабораторию прячет — но от своих же коллег. Он мне объяснил.
— Хорошо, пойдем, — Итан пожал плечами, затем положил ладонь Вельмины себе на руку, — расскажи еще что-нибудь.
— Тебе точно будет интересно слушать про алхимию неживого?
— Мне будет интересно слушать тебя… Чем вы занимались весь день?
И Вельмина не без удовольствия рассказала. О смешивании новых эликсиров, и о проведении неживой трансмутации, превращающей жидкость в живое пламя, которого горело несколько часов.
— Думаю, они это используют в самоходных повозках, — добавила она. Вскинула взгляд и поняла, что Итан улыбается.
Эта подсмотренная улыбка была такой доброй и светлой, что Вельмина уже в следующий миг засомневалась — а могла ли она вообще видеть нечто подобное на лице короля-дракона, который вырвал сердце ее Кельвину?
«Зачем я тебе?» — зрел в груди вопль, рвался в весеннее небо.
Отпусти, потому что потом будет поздно, и я сама не смогу уйти…
Как тут не верить в предсказания?
— Что ж, если тебе все понравилось, и ты не увидела ничего подозрительного, то я не против такой работы, — спокойно заключил Итан, мимолетно поглаживая ее запястье.
— Понравилось, — ответила Вельмина.
А
Единственное, о чем она не сказала Итану — это был тот стол для проведения трансмутации живого. Но Гарье все объяснил, так что, пожалуй, и никакой угрозы в этом не было…
***
— Чем мы сегодня займемся? — спросила она, когда они неспешно шагали по одной из центральных улиц Ларгоса.
Вечер стоял восхитительный, и здесь, неподалеку от холма с замком, было немало гуляющих. Вельмина с удовольствием вертела головой, разглядывая дамские туалеты: в Пантее у нее почти не было возможности вот так выходить на прогулку, потому что замужняя женщина должна прогуливаться с мужем, а мужу с ней прогуливаться было неинтересно. Да, Кельвин де Триоль не просто предпочитал других мужчин, он ещё и обожал поговорить о мужской моде, и об охоте, и о том, что нынче подавали на обед во дворце. Вельмина не была готова к обсуждению этих тем. Она бы с радостью обсудила последний прочтенный роман, или способы смешивания ингредиентов, или, на худой конец, вышивку. Поэтому с мужем поговорить было особо и не о чем, а поскольку кроме разговоров их ничего не связывало, то и на прогулке им было нечего делать вместе.
— Так чем мы займемся? — повторила она, замедляя шаг, — и куда ты меня ведешь?
Итан покосился на нее с улыбкой, а Вельмина очень отчетливо увидела и ямочку на его щеке, и пробивающуюся темную щетину, и поймала себя на желании потереться щекой о его колючий подбородок. Итан волосы собрал в пучок, и теперь как никогда раньше был похож на себя самого — на короля-дракона, даже несмотря на шрам, расползшийся по щеке. Только в серых глазах не было больше той жуткой агонии. Вельмина увидела в них собственное отражение — и больше никакой боли.
— Пойдем, я хочу тебе кое-что показать, — Итан мягко взял ее за локоть, — здесь недалеко. Думаю, тебе понравится.
— Что это? — она так и подскочила на месте, — скажи! Ну скажи!
— Не скажу, — Итан довольно рассмеялся, — ну, разве что… в обмен на поцелуй?
Все веселье как рукой сняло, Вельмина резко остановилась.
— Ты… зачем ты так шутишь?
— Не шучу, — серые глаза оказались очень близко, Итан напряженно вглядывался в ее лицо, — но и не заставляю. Если не хочешь.
— Но… ты же сам сказал… что тебе не надо, — Вельмина окончательно растерялась.
Ей вовсе не хотелось его обижать. Но и целовать просто так, развлечения ради… Это ведь очень важно, поцелуй. Таким не разбрасываются.
— В самом деле, — Итан смерил ее задумчивым взглядом, — сам сказал… Что ж, тогда беру свои слова обратно. Пойдем дальше, осталось недолго, ты сама все увидишь.
И Вельмине показалось, что он изрядно расстроился, хоть и пытается не подать виду. Выходит, ему хотелось, чтобы она его поцеловала? Но ведь тогда, получается, они уже не смогут быть просто попутчиками или просто друзьями. Тогда наверняка их свяжет нечто большее — да она, наверное, и не против, если так случится, но хочется, чтобы все было по — честному, и чтобы для Итана это «большее» не было игрушкой, ничего не значащей мелочью.