Дракон с королевским клеймом
Шрифт:
«И об этом тоже придется подумать».
…Наконец они остановились напротив витрины магазина готовой одежды. Вельмина, словно завороженная, уставилась на изящное платье с пышной юбкой, которое красовалось на манекене. Круглый вырез, рукава-фонарики и ткань глубокого изумрудного цвета. Итан решительно взял ее за руку и потянул к двери.
— Пойдем. Оно тебе понравилось?
— Д-да.
И, кажется, Вельмина встряхнулась и уже решительно двинулась внутрь магазина. В дверях, правда, шепнула:
— Нам ведь нужно беречь… наши средства.
— Твои средства, твои, — поправил Итан, — но даже если мы лишимся всего,
Кажется, это добавило Вельмине решимости.
Потом Итан дремал в углу на диване, а Вельмина занималась интереснейшим женским делом: выбирала белье, примеряла платья. Сквозь сон Итан слышал, как щебечут девушки-ассистентки, как Вельмина что-то им отвечает — и ему было так хорошо в этом полусне, что не хотелось больше думать ни о короле Аривьена, ни о собственной странной судьбе. Так бы и слушал это звонкое щебетание… всю жизнь.
Однако, потом Вельмина аккуратно потрясла его за плечо, и дрема, полная прекрасных и мимолетных образов, осыпалась скучными шуршащими хлопьями.
— Итан, тебе тоже нужна одежда, — шепотом сказала Вельмина.
Ее смуглое лицо раскраснелось, и было видно, что она довольна происходящим. Очень даже довольна.
Итан подчинился, и ассистентки вцепились уже в него. Но если их с Вельминой голоса сливались в нежные переливы певчих птичек, то теперь весь этот восторженный писк казался Итану трещанием птичек злобных, хищных и надоедливых.
«Наверное, это просто напоминает мне то, как меня одевала Лессия», — мрачно подумал он, под восторженные охи-ахи облачаясь в новый сюртук. А Вельмина сидела на диване в углу и не спускала с него глаз. Итану даже показалось, что смотрит она с восторгом. Это оказалось неожиданно и очень приятно. Не льстило самолюбию, нет. Просто радовало — ну а как тут не радоваться, когда на тебя с улыбкой и тепло смотрит красивая женщина в красивом платье цвета изумруда, с маленькой кокетливой шляпкой в темных волосах.
Расплатившись, часть одежды Итан отправил с посыльным в гостиницу, а дальше — дальше он обещал сводить Вельмину к тому алхимику, который давал объявление в газете. Пешком идти было далековато, поэтому они добрели до ближайшей остановки извозчиков. Там как раз ожидало несколько повозок, запряженных механическими и обычными лошадками.
Вельмина схватила его за локоть, возбужденно шепнула:
— Итан… давай прокатимся на механической? Интересно ведь…
Не было причин возражать. Они забрались в повозку, сели рядом на мягкий, но изрядно потертый кожаный диван, и возница что-то сделал. Нет, не кнутом пощелкал — Итану показалось, что он попросту нажал на какую-то педаль у себя под ногами. Повозка дернулась и покатилась. Итан сперва думал обнять Вельмину за талию, но потом решил, что не стоит. Пока ему будет довольно и того, что она — у него под боком, и он сквозь одежду чувствует легкое, трепетное тепло ее тела.
***
Лаборатория алхимика по указанному в газете адресу располагалась в Узком тупике, который полностью оправдывал свое название. Он был узким настолько, что возница даже не стал туда заезжать, потому что, сказал он, потом не развернусь, а лошадь пятиться не умеет.
Здесь было тесно: между парадными трехэтажных домов оставалось не более трех шагов, и получалось, что, выглядывая из окна, можно было безнаказанно наблюдать за соседями напротив. Однако, Узкий тупик не был местом, где ютились бедняки.
— Не похоже на подвох, — Вельмина как будто слышала его мысли, — ну что, пойдем?
— Пойдем, — согласился он.
Поднявшись на высокое крыльцо, взял новенький молоток и постучал, все ещё невольно осматривая дом. Итан не мог понять, отчего эта «Лаборатория Гарье» вызывает у него смутную тревогу, а поскольку не мог этого объяснить, то и Вельмине не стал ничего говорить. В конце концов, в нем могла попросту говорить неприязнь к алхимии, которая, конечно же, возникла не на пустом месте: он на всю жизнь запомнил, как Лессия загоняла ему в вены стеклянные трубки, по которым затем лила эликсиры собственного приготовления. Так из человека получился дракон.
Они несколько минут постояли на крыльце, слушая тишину. Вельмина посмотрела встревоженно.
– ожет быть, никого там нет?
«Хотелось бы», — подумал Итан.
И из-за двери раздался мужской голос.
– инутку. Сейчас открою!
Звучный голос, приятный. Таким голосом хорошо петь под балконом у дамы — это все пронеслось в мыслях Итана в тот миг, когда деревянная створка двери приоткрылась, а потом и вовсе распахнулась. На пороге стоял высокий и худой мужчина, с узким и длинным лицом, крючковатым носом и сальными волосами, зачесанными назад. Он рано поседел. Лицо казалось довольно молодым, и глаза — черные и блестящие — тоже были молодыми. Одет он был в серую робу с длинными кожаным передником, кое-где прожженным, кое-где измазанным разноцветными эликсирами.
— Добрый день, — сказал Итан, — вы Эммануил Гарье?
— Он самый, — мужчина кивнул, — к вашим услугам.
— Мы по объявлению, — вклинилась в разговор Вельмина и протянула газету, — вот здесь… написано, что вы ищете помощника.
— Помощника, да, — он помолчал, глядя на Итана, — выходит, вы желаете поработать?
— Нет, это я… — с достоинством ответила Вельмина, — я бы с удовольствием… только вот…
— Ни слова больше! — решительно объявил Эммануил, — проходите, незачем стоять на пороге. Входите же!
И неуловимо-скользким, змеиным движением как будто втянулся в полумрак прихожей.
Итан переглянулся с Вельминой, и она пожала плечами.
— Ну что? — шепнула быстро.
— Тебе решать, — также тихо ответил Итан.
В прихожей в самом деле было темновато, но дальше, когда Гарье провел их в холл, где принимал клиентов, стало светлее и веселее: сквозь коричневатые стекла высоких окон в комнату просачивался золотистый свет. Он отражался сотнями солнечных зайчиков от множества стеклянных бутылочек, расставленных на стеллажах, а стеллажи были почто до потолка. Посреди комнаты стоял внушительного вида письменный стол, заваленный свитками и растрепанными тетрадями, перед ним — кресла для посетителей. Гарье рассеянным жестом кивнул на кресла, сам же занял место за столом, сложил руки домиком и с интересом уставился на посетителей.