Драконы Царства Теней. Шутка Хаоса
Шрифт:
Странные создания водились в самых нижних шахтах Лориэля, были здесь твари и более опасные, чем каменные крысы.
Но вот узкие каменные своды сменились просторной пещерой, в глаза ударили тусклые блики подземного озера, раздались мерные звуки срывающихся капель с высокого потолка.
Внезапно, Лиассин почувствовал леденящий кровь ужас и моментально установил защитный барьер. Он ничуть не боялся обитающего здесь существа, но как гласит народная мудрость - береженного бог бережет.
– Со мной это не пройдет, ты же знаешь, - ели слышно усмехнулся маг, вступая под своды просторной пещеры.
– Зачем расточать энергию зазря?
– Попытка - не пытка, - черный, как сама темнота, Коготь распахнул один глаз и его вертикальный зрачок хищно уставился на чародея.
– Я сегодня не в духе.
Послышалось негромкое шуршание, подобное шороху листьев, тронутым первым дыханием бури и звонкий всплеск. Находясь на скалистом островке, дракон загребал хвостом воду, находя в этом какое-то странное удовольствие.
– И что же испортило настроение "могучего" Когтя?
– в тихом голосе мага послышалась откровенная насмешка.
Дракон недовольно зарычал и выпустил из ноздрей зловонный дым.
– Гоблины на вкус еще противнее карликов, живущих в этой дыре, - дракон снова ударил хвостом по воде, надеясь, что брызги все-таки достанут наглого мальчишку. Но защитный барьер Лиассина не пропустил сквозь себя, ни капли.
– Сколько еще мне придется питаться, Тьма знает чем, и прятаться в этой затхлой пещере, словно каменной крысе?!
– Столько, сколько захочет этого Повелитель Ночи, - в глубине души, Лиассин восхищался мертвым чародеем. К сожалению, история не сохранила настоящего имени Архимага. Мало кто из смертных поднимался на ту ступень, на которую, будучи еще живым, поднялся Повелитель Ночи. Но, как известно, кто рожден на земле, должен снова стать землей - вечный закон мироздания и ничего с этим не поделаешь.
– Не забывай, кто твой хозяин!
Коготь нервно зашевелился. Ему совсем не пришлись по душе жесткий тон чародея. Сейчас Лиассин указывал ему место и, это отнюдь не понравилось гордому дракону.
– Повелитель желает знать, как продвигаются переговоры?
– Когтю стало интересно, что на это ответит зазнавшийся мальчишка. В глубине своей драконьей сути он ликовал, прекрасно зная, что наступил на больную мозоль черного мага.
– В процессе, - процедил сквозь зубы Лиассин.
– Но есть одна ходячая проблема, которая вечно вставляет палки в колеса и мешает исполнению намеченного плана...
– Яд, инсценировка болезни или же самоубийства - столько способов, а ты сомневаешься, - дракон презрительно сощурил глаза. Как же он ненавидел всех этих магов! Их осторожность его просто таки раздражала.
– Арен - важная фигура в Лориэле. Он не только военачальник, но и можно сказать, герой, - Лиассин поморщился.
– Гномы не глупы. Может подняться восстание. Здесь надо действовать тонко и аккуратно, продумывая каждый ход. Эосин прислушивается к моим словам и только поэтому подземный народ все еще не присоединился к сопротивлению. Немного терпения, и мне удастся склонить его на нашу сторону, а вместе с ним и весь Лориэль.
– А не случилось ли так, Лиассин, что ты переметнулся на сторону этих жалких и трусливых карликов?
– ехидно произнес дракон.
– О, это было бы замечательно! Я бы не отказался лицезреть твои внутренности, после того, как ты испытаешь весь гнев Повелителя Ночи.
– Не неси чушь, глупая ящерица!
– злобно прошипел Лиассин.
Слова дракона вывели его из равновесия. И было от чего - Архимаг не прощал предательства и те, на кого донесли, всегда попадали в подземные казематы его башни. Трудящиеся там злобные малефики прекрасно знали свое ремесло и умели развязывать языки даже тем, кто был обвинен ложно. Вот так и получалось, что из пыточных камер Повелителя Ночи не вернулся еще никто.
Коготь мог стерпеть многое, но слова: "глупая ящерица", основательно его взбесили. Из чудовищной пасти дракона вырвалось пламя и разбилось о защитный барьер чародея.
По лицу Лиассина скользнула легкая улыбка. Впрочем, она быстро погасла.
Барьер начал стремительно таять и по нему стали пробегать длинные огненные змейки. Рушилось его заклинание, рождая внутри глухую ноющую боль. С головы до ног его обдало жаром пламени, горло першило, затруднилось дыхание.
– Угомонись, - прохрипел Лиассин, тщетно снова и снова вливая все свои Силы в разрушающийся барьер.
Но объятый гневом дракон, как будто лишился рассудка, решив раз и навсегда уничтожить ненавистного мага.
Лиассин не мог построить новое заклинание и дать должный отпор. Тогда ему пришлось бы ослабить барьер, а это было верной гибелью.
Сколько он так продержится? Минуту? Две? В конечном итоге, его Сила полностью иссякнет и тогда ему уже точно не избежать смертоносного пламени. Значит, ему придется рисковать. Так, по крайней мере, у него есть какие-то шанцы выжить.
Резко отпустив барьер, он взмахнул посохом и выкрикнул слова заклинания. В ту же секунду барьер лопнул как мыльный пузырь. Уголком зрения, маг видел, как вспыхнули рукава его черной мантии, как кисти покрылись чудовищными ожогами. Почувствовал нестерпимую боль в правой стороне лица.
Но заклинание работало исправно.
Земля просела под ногами мага, словно чья-то громадная грудь выдохнула воздух из легких. По сводам пещеры прошли судороги. Громадные булыжники шевелились и лопались, превращаясь в надежную стену, между Лиассином и опьяневшим от ненависти Разящим Когтем.
Медленно. Слишком медленно.
Черный маг закашлялся. По его лицу градом струились слезы, но он их не замечал, творя свою волшбу.
Камни, под действием его заклинания, выстроились отвесной стеной, отрезая Лиассина от огненной атаки дракона. Теперь он был в безопасности. Невыносимая боль терзала его тело. Он рухнул на колени, невидящим взором смотря на обожженные, почти до самых костей, руки. Его мантия превратилась в обгоревшие лохмотья, что едва прикрывали наготу. Легкие тоже пострадали, и каждый новый вздох давался ему с явным трудом. Но теперь он с ужасом взирал на одеревеневшие, словно чужие руки и задавался вопросом: сможет ли он и дальше творить заклинания? Ведь в магии важны не только слова, но и жесты.