Другая школа. Откуда берутся нормальные люди
Шрифт:
Перед уходом я подмечаю еще один момент: Анне приходится буквально уговаривать детей выйти на переменку и побеситься на улице. Многие школьники просят у нее разрешения остаться в классе и продолжить работу.
Что нам действительно нужно
«Сегодняшние первоклассники будут работать через двадцать лет, когда мир будет совершенно другим, – подтверждает позднее Лина. – Мы не знаем, какие предметы или знания будут нужны через пятьдесят лет, когда сегодняшние школьники еще будут активно работать (в Финляндии мы выходим на пенсию в возрасте 70 лет). Правда в том, что обучение через «традиционные предметы» не отражает настоящую жизнь. Попадая в какой-нибудь новый город, мы не идем в уме за разделом «история», доставая все свои знания по этой дисциплине. Нужно очень точно понимать, какая информация действительно потребуется во взрослой жизни. Например, я не помню названия растений или птиц у себя во дворе. Но, к счастью, на этот случай у меня под рукой есть Интернет. Да, некоторые вещи не так легко освоить в пятьдесят лет: скажем, выучить язык. Поэтому школа – правильное место для изучения языков и взаимодействия с их носителями. Точно так же в школе вы узнаёте, как устроена базовая математика, но вам необязательно зубрить интегралы. Я учила их тридцать пять лет назад, когда они были нужны для подготовки к экзамену. Но с тех пор я их ни разу не использовала. Так зачем мне тратить столько времени на вещи, которыми я никогда не воспользуюсь в жизни?»
Формулы и интегралы заменило понимание причин и следствий каждого решения в нашей жизни. В этом смысле у классических школьных предметов появляется конкретная цель: если вы станете политиком, вам потребуется изучить историю и узнать последствия определенных поступков. «Детям нужно научиться самому процессу обучения – так, чтобы во взрослой жизни они всегда могли адаптироваться к новому, – говорит Лина. – Они должны уметь работать друг с другом и быть открытыми самым разным людям: разного цвета кожи, с разными ограничениями… ведь эти люди вокруг нас. Они должны знать об экологичных решениях, ведь у нас на всех только одна планета и нам нужно жить соответственно».
Экономика на кухне
Навязшее в зубах и донельзя исковерканное понятие толерантности в финской школе носит такой же прикладной характер: три часа в неделю у семиклассников проходят уроки экономики. Практические занятия проводятся… на кухне. Дети готовят вместе еду, а затем вместе ее едят. Я замечаю девочку в хиджабе, которая бок о бок с финнами готовит какое-то блюдо. Знакомство с другими культурами через еду и традиции сервировки блюд – часть обучения через явления. «Восприятие международных элементов – один из процессов обучения, на котором мы делаем упор, – говорит Лина. – Детям нужно понимать и уважать, что не всё в мире одинаково. Выезжая за пределы страны, они увидят, насколько отличается мир». Единственный вопрос, который у меня остается: как всё это связано с экономикой? Оказывается, в рамках раздела у школьников есть один предмет на выбор – и они решили «создать» кафетерий. «Теперь им нужно рассчитать финансовые затраты, определить, какие ингредиенты закупать, по каким ценам продавать и как выйти на прибыль, – говорит Лина. – Фактически они тренируются друг на друге».
Урок в финской школе. Экономика на кухне
Совместное обучение – важная часть «изучения явлений»: в процессе занятий один ребенок может обучать другого. «Вспомните старомодный класс – учитель перед детьми, сидящими в ряд. Нам бы хотелось видеть, как дети сотрудничают в группах. Мы называем этот метод коллаборативным обучением, – рассказывает Лина. – Эта возможность поделиться знаниями с другими отлично ложится в концепцию обучения на основе феноменов. Так мы создаем больше связей в уме».
Впрочем, часть увиденных мной занятий всё еще проходит в той самой «старомодной» манере. «В прошлом есть много хорошего, и мы не хотим это просто так отбрасывать, – объясняет Лина. – Школа, которую мы хотим видеть, – это комбинация нового и старого. Если какие-то приемы из прошлого работают – не нужно от них избавляться просто из принципа. Поменяйте их так, чтобы было лучше ученикам. Но не лучше системе образования, не лучше школе как институту. Потому что школа – это дети. По крайней мере, я это вижу именно так».
В перерыве между занятиями я чувствую себя Болтуном Кинтом в «Обычных подозреваемых»: сижу в учительской, внимательно изучая стены и запоминая информацию. Старая истина: всё складывается из мелочей. Вот на стенке результаты преподавательского коллоквиума по психологическому самочувствию каждого из учеников. Вот список детей, у которых диабет, – с фотографиями и рекомендациями по питанию. А вот фотография девочки, у которой аллергия на укусы пчел, и подробная инструкция, что делать в случае анафилактического шока (лекарство для нее всегда есть в учительской). «Это муниципальная, не частная школа», – напоминаю я самому себе.
В тот день я увижу еще много уроков. Изучающие солнечную систему второклассники будут создавать планеты из яичных упаковок и красок. Темой раздела окажется вращение Земли и влияние этого явления на смену сезонов и на всех живых существ. Группы детей создавали свои модели (каждая группа – свою планету), а потом рассказывали классу о собственных открытиях. В каждой группе ученики распределялись по ролям: один – лидер, второй – писатель, фиксирующий процесс. Третий отвечает за все материалы. А четвертый следит, чтобы всё было сделано вовремя. В качестве другого раздела дети изучают, как безопасно делиться своей информацией в Интернете – своеобразный онлайн-этикет. К слову, у школьников есть своя интернет-платформа, где к их блогам есть доступ только у одноклассников и родителей. Считайте это тренировкой перед осознанным вступлением во взрослый мир «Фейсбука».
Зачем нам нужны школы как институты?
На мой взгляд, нам всё еще нужно собирать детей вместе, потому что они должны учиться друг у друга
Когда нет никаких рамок
Напоследок настоящим ударом под дых для меня станет урок труда – вернее, как здесь это называют, «мастерство». Такие занятия начинаются с восьмого класса: они факультативны, но отбоя от желающих заниматься нет. Хватит нескольких минут, чтобы понять причину популярности этих уроков: трудно удержаться от зависти, когда видишь, что у этих школьников нет абсолютно никаких рамок того, что они могут создать. Огромный сварочный и лакокрасочный цех, набор инструментов во всю стенку, 3D-принтеры – размаху позавидовала бы IKEA.
Вот одна из групп создает солнечную систему:
Перед уроком длинноволосый восьмиклассник показывает мне сделанную им электрогитару – с дизайном, который разработал он сам. «Это факультативный курс, поэтому я не собираюсь говорить им, что сделать. Я хочу, чтобы у них была свобода, – рассказывает мне учитель Пааво Пелтомаа. – Я прошу их сделать какие-то обязательные вещи только первые два года. Какие? Дверной звонок, радио, аудиоколонки, настенные часы…» Пааво показывает мне усилители звука с разным дизайном, которые создавали школьники. Дети могут делать что-то в одиночку, а могут объединяться – если проект большой и интересен кому-то еще из одноклассников. При мне одна из девочек с азартом занималась сваркой огромного педального веломобиля – из тех, что ездят по городским паркам. Задача учителя – обеспечить возможность и безопасность процесса. А еще ненавязчиво разряжать атмосферу. «Я бы повесил такую вещь дома, – говорит Пааво, любуясь очередными дизайнерскими настенными часами. – Когда автор этих часов придет ко мне их забирать, я скажу: «Прости, они где-то потерялись». Я бы не удивился, если бы кто-то выложил за эти часы круглую сумму на аукционе».
Это – лишь десять процентов пространства и оборудования
«Мы могли бы заканчивать свои проекты раньше, просто мы ленивые, – объясняет мне другой школьник во время экскурсии, которую сам же решил мне провести. – Я вот закончил колонку, но мне не понравился дизайн – так что я его переделал. Это маленький проект, на один-два месяца». Так я и провожу остаток вечера в финской школе – за обсуждением достоинств и осмысленности обучения. С четырнадцатилетними ребятами.