Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика
Шрифт:
Но вернемся к миниатюре «В греческом зале». Несмотря на ее ярко выраженную юмористическую составляющую, была в ней и серьезная, подтекстовая мысль – нетерпение к пьянству как к образу жизни. Пьяница в этой пьесе был показан в образе человека, которому чужда любая культура – за смешными репликами представал страшный облик хама, представителя того быдл-класса, которого чуть позже либералы нарекут словом «совок», имея в виду чуть ли не весь советский народ. На самом деле люди, подобные тому пьянице, что был показан в миниатюре Райкина, составляли пусть значительную часть советского народа, но отнюдь не большую. В противном случае вряд ли бы этот народ сумел построить тот огромный задел, который господа либералы благополучно проедают вот уже два десятка лет после распада СССР. И еще. Проблема пьянства в Советском Союзе в конце 60-х действительно была острой. Но в сегодняшней
Кстати, в спектакле «Плюс – минус» одна из интермедий Жванецкого («Звание – человек») несла в себе «еврейскую тему» – весьма редкую для тогдашнего советского искусства, где эту тему не принято было выпячивать. Особенно в свете последних международных событий, вроде войны Израиля и Египта летом 1967 года. В ней СССР занял сторону арабов, что еще сильнее раскололо советское еврейство – число антисоветчиков в нем увеличилось. Однако Жванецкий в своей интермедии показывал как раз других евреев – просоветских, которые были благодарны советской власти за свою счастливую старость.
Это был моноспектакль Райкина, который играл старого одесского еврея. В изложении Е. Уваровой эта сценка выглядела следующим образом:
«Старый одессит разговаривал с воображаемым внуком Юзиком. Сколько душевного тепла, внутреннего благородства, любви к людям было в райкинском персонаже!
Старый человек вспоминал прожитую жизнь, отданную детям, внукам: «Твоя бабушка была и ударник, и застрельщик, и я не знаю кто. Дети на ней, весь дом на ней… Я говорю: «Соня, перестань, Соня, перестань. Мы с тобой на пенсии, дети устроены… Перестань, Соня, поспи до семи! Поедем к детям, они будут за нами ухаживать». И мы сели на колеса и поехали в Новосибирск. Твой папа кандидат, а мама аспирант! Все математики, все в очках… (весьма распространенная ситуация в среде советских евреев: в 60-е годы среди научных работников доля евреев составляла 8 %. – Ф. Р.). А кто будет варить обед? И что я вижу? Соня стирает, я выкручиваю. Соня варит обед, я стою в очередях. Поставили кандидатов на ноги, поехали к дочери. Ну, Москва, все удобства! И что я вижу? Соня стирает, я выкручиваю, Соня варит обед, я стою в очередях»…
Он ни о чем не сожалел. Напротив, если понадобится и если хватит сил, они с Соней, конечно же, снова будут стирать и выкручивать. А болячек, «у кого их нет! И мы будем смотреть на наших внуков и радоваться… И потихоньку уходить!».
Дедушка с воображаемым внуком – вариант райкинского постоянного положительного персонажа. Теперь это простой старый человек, выросший в трудные годы и не получивший образования, но сумевший прожить достойную жизнь…»
Добавим: достойную жизнь старого советского еврея. Поскольку на смену этому типу шел уже другой – еврей-раскольник, для которого жизнь в пределах СССР становилась все более невыносимой. Причем больше по идеологическим мотивам, чем по материальным. Читаем у А. Солженицына:
«…В конце 60-х годов очень небольшая группа ученых, причем не гуманитариев (наиболее яркая фигура среди них, безусловно, Александр Воронель), начала с убежденностью… вновь восстанавливать еврейское национальное сознание в России».
И при таком-то назревавшем самосознании советских евреев – грянула и тут же победно унеслась, это казалось чудом, Шестидневная война (та самая война лета 1967-го. – Ф. Р.). Израиль вознесся в их представлениях, они пробудились к душевному и кровному родству с ним.
Но советские власти, пришедшие в ярость от позорного поражения Насера (президент Египта. – Ф. Р.), тут же и обрушили на еврейские головы грохочущую кампанию против «иудаизма-синоизма-фашизма», и как бы не все евреи суть «сионисты», и что «всемирный заговор» сионизма «есть закономерное, неизбежное следствие всей еврейской истории, еврейской религии и созданного ими еврейского национального характера», что «иудаизм оказался очень удобной религией для захвата мирового господства, потому что весьма последовательно проводил идеологию расового господства и апартеида» (Р. Нудельман).
Кампания по телевидению и в газетах еще же сопровождалась драматическим разрывом дипломатических отношений с Израилем. Советские евреи имели причины напугаться: «казалось, что дело вот-вот дойдет до призыва к погрому» (Э. Финкельштейн).
Но под коркой этого напуга вырастал новый и уже необоримый взрыв еврейского национального сознания.
«Горечь, обида, озлобленность, неверие в будущее накапливались, чтобы наконец прорваться наружу и привести к полному разрыву с этой страной и этим обществом – к эмиграции»
(Э. Финкельштейн).
«Победа израильской армии способствовала пробуждению национального самосознания у многих тысяч почти совершенно ассимилированных советских евреев… Начался процесс национального возрождения… Активизировалась деятельность сионистских групп в различных городах страны… В 1969 году предпринимались попытки создать объединенную по СССР сионистскую организацию… Росло число евреев, подающих документы на выезд в Израиль»
(«Краткая еврейская энциклопедия).
Короче, все тогда сошлось воедино: победа Израиля над Египтом и разрыв отношений Москвы с Тель-Авивом, ввод войск Варшавского Договора в Чехословакию и подавление «бархатной революции». Зная о настроениях советских евреев, США не упустили своего шанса усилить этот раскол – натравили Израиль на СССР. И вот уже в самом начале 1970 года еврейское государство объявило Советский Союз своим главным стратегическим противником и подвергло массированным атакам его союзников на Ближнем Востоке – в частности, Египет.
Новый премьер-министр Израиля (с 1969 года) Голда Меир призвала евреев к «тотальному походу против СССР». По словам израильтянина Вольфа Эрлиха, «с этого момента в Израиле Советский Союз стал изображаться как враг номер один всех евреев и государства Израиль. В детском саду, в школе, в университете израильский аппарат делал все, что в его силах, чтобы укоренить подобное изображение СССР как аксиому».
Естественно, подобная политика не могла не отразиться на евреях, которые проживали в Советском Союзе. Правда, у нас в школах и университетах антисемитизм открыто не практиковался, однако определенные притеснения евреев имели место. Не избежал этой участи и Аркадий Райкин, который продолжал числиться по разряду «главных бичевателей советских недостатков». Причем неприятности у артиста начались даже несмотря на то, что он принимал самое активное участие в акциях официальных советских властей, которые должны были убедить широкое общественное мнение как в СССР, так и за его пределами, что евреям в Советском Союзе живется хорошо.
Так, 4 марта 1970 года он принял участие в пресс-конференции, проходившей в столичном Доме дружбы. Помимо Райкина, в ней были задействованы следующие представители советской еврейской общественности: депутат Верховного Совета СССР В. Дымшиц, кинорежиссер Марк Донской, главный режиссер Театра сатиры Валентин Плучек, актриса Малого театра Элина Быстрицкая, балерина Большого театра Майя Плисецкая, писатели Александр Чаковский (главный редактор «Литературной газеты»), Лев Безыменский, историк Исаак Минц, генерал танковых войск Давид Драгунский и др.
Даже участие Райкина в подобного рода акциях не смогло уберечь его от массированной атаки недоброжелателей. Отметим, что из всего списка влиятельных евреев, приведенного чуть выше, только Райкин удостоится «чести» быть атакованным с использованием самых грязных технологий. Почему это произошло именно с ним? Мы уже говорили об этом выше: на протяжении долгих лет Райкин был как бельмо на глазу у той части парт-, гос– и хозноменклатуры, которую принято называть вороватой. За шесть лет брежневского правления она уже утратила последние остатки страха перед кем-либо или чем-либо и могла вести себя так, как ей заблагорассудится. Другое дело, что в то же время она понимала – Райкин системе нужен как тот клапан, который помогает периодически выпускать пар из котла. То есть цели «задушить» артиста и его творчество никогда перед номенклатурой не стояло – пришлось бы искать нового Главного Художника, а где его было взять? Поэтому было решено Райкина немного приструнить, дабы он в будущем не смел больше использовать этот прием – уличать бюрократию в неблаговидных делах с помощью ленинского цитатника. Кроме этого, публичная «порка» Райкина только поднимала его реноме в глазах рядового обывателя, что тоже играло на руку бюрократии: таким образом поддерживалось массовое мнение о «королевском Шуте» как о человеке, страдающем за идею. Значит, доверие к такому Шуту в низах значительно возрастало.