Дубликат
Шрифт:
Утром Ахмед поднял животное, и они медленно двинулись в сторону гор, туда, где погибла его семья. Путь неблизкий, но он знал, зачем направлялся к горной гряде: обычай велел найти тела близких и предать их земле. От вчерашней песчаной бури не осталось и следа. Над путником раскинулось сияющее голубизной небо, под ногами волнистой равниной замерло огромное море песка, без единой травинки и тропинки.
Верблюд, разыскивая воду, шёл первым, следуя только одному ему известной дорогой. Ахмед, плетущийся сзади на пределе сил, заметил, что ослабевшее животное немного отклонилось от первоначального курса и стало двигаться чуть правее. Полдня пути, жажда, безутешное горе и палящее солнце
Он не пытался садиться на верблюда, и без того плохо державшегося на ногах: выносливое животное ещё могло пригодиться. Спустя несколько часов они вышли к частой гряде невысоких дюн. В низине Ахмед заметил присыпанный песком холмик, выглядевший неестественно и больше напоминавший тело человека.
Раскидав бесформенную кучу, знахарь обнаружил сразу двоих. Он откопал полумёртвого, с ног до головы облепленного песком Салима, и почти задохнувшегося под ним проводника Фейсала. Тщательно исследовав запасы в двух сохранившихся сумках караванщиков, он обнаружил небольшую флягу с водой. Освежив бесценной влагой пересохшее горло и напоив из ладоней животное, он смочил губы очнувшегося проводника.
Верблюду, всё-таки нашедшему недавних хозяев, пришлось потрудиться. Молодого кочевника, у которого едва прощупывался пульс, знахарь привязал к животному верёвкой за плащ, чтобы тянуть волоком по песку. Щуплого и худого проводника он потащил к горам на себе, периодически останавливаясь передохнуть. К вечеру знахарь, наконец, привёл свой маленький караван к подножию ближайшей горы.
Ахмед попытался привести в чувство бедуина, но тот был совсем плох. Прерывистое дыхание, неритмичный стук сердца и высокая температура тела говорили о том, что юного караванщика вот-вот призовёт Всевышний. Попытки напоить несчастного вызывали у того сильные конвульсии, а изо рта начинала идти кровавая пена.
Знахарь мог спасти жизнь бедуина только своим проверенным методом, но для этого требовался огонь. Развести большой костёр было не из чего, к тому же уставшие путники опасались привлекать к себе внимание. Безоружные, с раненым на руках, они не смогли бы дать отпор в случае нападения на открытом месте.
— Уходим отсюда, — решил Ахмед, обратившись к проводнику: — Знаешь ли ты в округе место, где можно укрыться? Я должен использовать шанс и спасти несчастного.
— Неподалёку есть пещера с подземной рекой. Там есть запасы топлива и, какое-то время, надеюсь, нас никто не побеспокоит.
— Далеко отсюда? — спросил еле стоявший на ногах от усталости лекарь.
— С нашей скоростью — от силы пару часов, — проводник тоже переживал за Салима и полагал, что обязан ему жизнью. Если бы тот не накрыл его своим телом, кто знает, смог бы он встречать закаты солнца в песках.
Добравшись до места, мужчины привязали верблюда у входа в систему пещер и, войдя под своды просторного грота, решили сделать на привал недалеко от входа в подземные туннели. Поочерёдно перетаскивая уцелевшие вещи и не подающего признаков жизни бедуина, они расположились на берегу небольшой подземной реки с каменными островками. Проводник разыскал свой тайник и зажёг заботливо припасенный кем-то факел. Из пещерных хранилищ он принёс верблюжий помет и развёл костёр. Вдыхая чистый влажный воздух, Салим пришел в себя, на мгновение открыв глаза. Но на чудо надеяться не приходилось — песчаная буря не оставила на кочевнике живого места: носоглотка и легкие были иссечены песком. Молодой бедуин умирал.
Ахмед торопился, как только мог. Раскалив на огне металлические щипцы, найденные в баулах, он взялся за дело. Пациент настолько ослаб, что не мог даже кричать, когда раскалённое железо с шипением касалось кожи на лбу и висках. Фейсал едва удерживал несчастного на месте, который выгибался дугой и хрипел от ужасающей боли. Знахарь сделал всё от него зависящее, и теперь жизнь кочевника оставалась в руках Аллаха. После процедур, напоминающих жестокие пытки, Салима облили водой и закутали в плащ. Затем путники мгновенно уснули, вконец измученные событиями прошедшего дня.
Наутро Фейсал повёл знахаря к источнику воды, надёжно скрытому от посторонних глаз в лабиринтах горных галерей. Путники долго шли вдоль извилистого русла подземной реки, то спускаясь вниз по скользким каменным берегам, то карабкаясь вверх по наклонным тоннелям с неровными стенами.
У входа из-под сводов в грот проникал слабый свет, но здесь в тоннелях без факела было не обойтись. Наконец мужчины оказались перед узким проходом, над которым угрожающе свисала каменная глыба, будто застрявшая между отвесных стен подземного ущелья. Спустившись на нижний ярус по вертикальной шахте, мужчины оказались в пещере с давящими низкими сводами и низко свисающими колючими сталактитами [12]. Свет затухающего факела не достигал стен, отчего пещера казалась бескрайней.
Проводник подвёл Ахмеда к небольшому углублению в стене, расположенному чуть ниже уровня пола. Вниз под своды мог проползти только один человек, да и то лёжа на животе. Образованный сталактитами тесный проход не давал возможности развернуться и выбраться обратно, мешая встать в полный рост и вмещая от силы двоих человек в полусидячем положении.
Дрожащий свет факела проявлял на стене удивительный орнамент, над которым веками трудилась природа. В пляшущих языках пламени пол, стены и потолок пещеры играли всеми цветами радуги, и порода казалась прозрачной. Среди небольших сталактитов, густой бахромой свисающих с потолка, выделялся один крупный кристалл, нависший над выступающей вперёд плоской каменой ступенью.
На плите, отполированной почти до зеркального блеска, стояла глиняная двуручная полная доверху чаша, куда сталактит ронял редкие капли воды. Фейсал аккуратно наполнил флягу из чаши, стараясь не повредить сталагмиты [13]вокруг постамента, и поторопил спутника. В небольшой пещере оставаться долго было небезопасно, на двоих могло не хватить воздуха.
Выбравшись наверх, мужчины вернулись к застрявшему между жизнью и смертью бедуину. Из фляги напоили только раненого. Фейсал не позволил Ахмеду пить воду из источника и сам не стал, объяснив всё довольно странной историей. После попадания в чашу вода, стекающая со сталактита, приобретала особые свойства, и, как называл её проводник, становилась напитком долголетия. Очевидно, состав подземных вод менялся после прохождения через толщу породы.
Много десятков лет назад в сталактитовой пещере были высокие своды, а на дне — небольшой, но глубокий водоём. Постепенно впадина зарастала отложениями, сталактит разрастался, а потолок стремился сомкнуться с полом. Лишь ступень для чаши, творение рук человеческих, оставалась на своём месте, будто природные катаклизмы не имели к ней никакого отношения.
Фейсал не знал наверняка, откуда здесь взялся чудесный сосуд. Даже его дед-долгожитель, потомственный проводник, бывалый кочевник и весьма мудрый человек никак не мог объяснить чудо. Ходили слухи, что в давние времена в горные пещеры свои сокровища принесли жители старинного города Ирам, который давным-давно поглотила пустыня. Возможно, чаша принадлежала именно им — тонкостенный сосуд из светлой глины не походил на изделия местных ремесленников ни формой, ни материалом.