Двор чудес
Шрифт:
— Убей же меня, — произнесла она, — но убей любовью!
Франциск I хрипло вздохнул, бросил наземь кинжал и, сам будучи охвачен лихорадкой, покорен сладострастием, пал на колени.
Она торжествующе вскрикнула, схватила его, подняла, впилась в его губы своими губами и прошептала:
— Да, мы прокляты — пусть! Но быть проклятой вместе с тобой — это рай… О Франсуа, Франсуа… прежде, чем погрузиться в ад… еще одну ночь… ночь нечеловеческих наслаждений!
И протекли часы истинно безумного упоенья. Король Франциск и Мадлен Феррон испытали то же, что испытывали на первом свидании. Оба смертельно больные, пораженные тем недугом, одно имя которого — смертельный яд, они провели ночь, подобную первой брачной…
Но когда около трех часов Франциск I приготовился уходить, они не сказали друг другу сладостного для любовников «до свиданья».
Оба были бледны, мрачны, холодны, не смели взглянуть друг на друга, словно и вправду проклятые… К ней внезапно вернулась стыдливость: она увидела свою наготу и покраснела! Мадлен поспешно оделась…
И так пять лютых минут они стояли рядом друг с другом молча, поглощенные мыслью, что их неистовую любовь направляла смерть…
Запоздалое бешенство овладевало Франциском I. Соглашаясь на эту ночь, он отказался от наказания Прекрасной Фероньерки… по крайней мере, немедленного…
— Прощайте! — вдруг сказал он замогильным голосом.
Так окончилась любовная встреча Прекрасной Фероньерки и короля Франциска.
Она не ответила, но взяла факел, чтобы проводить короля. Мадлен отворила дверь. Лестница немного осветилась.
Внизу под лестницей, забившись в темный угол, поджидал Дурной Жан, трясясь от приступов ярости и сжимая кинжал.
Когда Франциск I, отпустив свою свиту, подходил к дому Мадлен Феррон, Дурной Жан стоял рядом с хозяйкой и видел его. В руках у него еще был кинжал, переданный Прекрасной Фероньеркой.
При виде короля Дурной Жан вдруг совершенно успокоился. Он только коснулся пальцем острия кинжала, как будто пробуя оружие. Потом бестрепетным голосом сказал:
— Я открою королю…
Мадлен ясно почувствовала, что сейчас Франциск будет убит.
— Нет, нет, — поспешно возразила она, — я сама открою.
Жан недовольно махнул рукой, но не сказал ничего поперек.
— Где мне быть? — отрывисто спросил он.
— Иди сюда!
Она провела его за руку в комнату, рядом со спальней, но не сообщавшуюся с ней.
— Здесь будет слышно, если я закричу, — сказала она. — Тогда…
— Хорошо, — сурово прервал ее Дурной Жан.
Она поспешно спустилась и очутилась у входной двери как раз в тот момент, когда король постучал в нее.
Дурной Жан, навострив уши, слушал, как они поднимаются. Он услышал шутку короля. Когда они поднялись по лестнице, он уже готов был выскочить. Но сдержался.
— Сейчас, скоро! — мрачно прошептал он.
Прошло несколько минут. В доме царила полная тишина.
Жан был уверен, что сейчас Мадлен Феррон выдаст ему короля. Он твердил про себя:
— Еще две минуты страданий… Еще минута…
Между тем несколько мгновений, проведенных там, казались ему ужасающе долгими… Прошла минута, а у него было чувство, что целый час.
— Выйду на лестницу, там ближе, — шепнул он.
Тут же он бесшумно вышел из комнаты и встал перед дверью в спальню. Там он понял, что не может больше ждать… Протянул руку к дверной задвижке…
В тот же миг задвижка затрещала, как будто кто-то ломился изнутри. Дурной Жан застыл с протянутой рукой, не дыша, как громом пораженный… потом его рука поднялась…
Но дверь не отворилась!
Как мы знаем, король убедился, что заперт: это он безуспешно пытался сломать задвижку.
Дурной Жан весь покрылся холодным потом.
— Она заперла дверь на ключ! — прошептал он.
И тут же подумал: «Но как же тогда я сам-то войду?!»
Он был ошеломлен, как будто внезапно понял, что его предали.
— А через другую дверь! — вдруг произнес он.
Жан тихонько попытался открыть эту дверь… и зарычал от ярости. Она тоже была заперта! Тогда он вернулся на лестницу. Он до крови кусал себе кулаки, чтобы не закричать. В видениях, стремительно сменявших друг друга, он представлял себе, как убивает сначала Мадлен, а уж потом короля.
Он припал ухом к двери… Потом опустился на колени и так, на коленях и прислонившись ухом к двери, провел часы, которые — странное дело! — показались ему, напротив, минутами.
Он не мог расслышать всех слов… Но он их угадывал, понимал интонации, угадывал вздохи и стоны… Это было ужасно.
Вдруг он понял: все кончено… король уходит… В два прыжка он оказался под лестницей и забился в угол, вполне овладев собой.
Первым вышел король. За ним шла Мадлен с факелом в руке.
Быстро оглядевшись, она убедилась, что Дурного Жана на лестничной площадке нет. Мадлен положила факел на верхней ступеньке и быстро спустилась, обогнав короля и шепнув на ходу:
— Я открою.
Она задела Франциска, и король содрогнулся чуть ли не от ужаса. Любовная лихорадка спала, бред утих, и к нему вернулась вся ненависть к женщине, заразившей его…
Обгоняя короля, Мадлен заметила Дурного Жана, застывшего в позе убийцы. Яростным усилием воли она заставила себя не глядеть на него, спускаться, как ни в чем не бывало…Теперь она была уверена: король поражен смертельным недугом.
Удар кинжала теперь уничтожил бы месть. По крайней мере, так она думала. «Он не должен так умереть!» — решила она к тому самому мгновенью, когда король спустился с лестницы и Дурной Жан с каким-то сдавленным рыком бросился на него. Злобный рык перешел в предсмертный хрип.
Не успев опустить руку, Дурной Жан упал, сраженный, в большую лужу крови, вырвавшейся из его пронзенного горла.
Мадлен Феррон молниеносным движением воткнула ему в горло маленький кинжал, оказавшийся у нее в руке…Бледная, забрызганная кровью, Мадлен сперва глядела на Дурного Жана, бившегося в предсмертных судорогах.