Дворец свечей
Шрифт:
У него уже был диагностирован рак, когда он купил мне и то, и другое. Он знал, что мама будет бороться за его дом после его смерти. По крайней мере, за ту часть, которая, по ее мнению, причиталась Денни. И вместо того, чтобы заставить меня смириться с его потерей и ссорой с мамой, он просто позволил ей победить. В то же время он предоставил мне дом и мою собственную свободу.
— Денни только что переехал к маме. Сразу после Нового года, — сказала я Майло.
— Вы с ним близки?
— На самом деле, мы совершенно не знаем друг друга. Денни — плотник или пытается
Майло усмехнулся.
— Это способ сказать, что вы не ладите?
— Может быть. — Я хихикнула, чувствуя, как с моей души сваливается тяжесть. Я не вываливала все это, ну… ни на кого. Было приятно свободно говорить о папе, маме и Денни. — Как бы то ни было, такова история моей семьи. Извини. Как-то грустно вышло.
— Не стоит.
— У тебя есть братья или сестры? — спросила я.
— У меня есть старшая сестра Таня. Она на одиннадцать лет старше меня. Я был сюрпризом после концерта Гарта Брукса.
— Ах. И где твоя сестра?
— Она вышла замуж за парня, служащего в армии. Они много переезжают и в настоящее время живут в Германии.
— В Германии. О, ничего себе.
— Мама с папой навещают их, когда могут. Таня и ее муж не хотят детей, поэтому им нравится прыгать вокруг да около. Она говорит, что это сохраняет их свежими.
— Понимаю.
— Ты бы когда-нибудь хотела жить в каком-нибудь другом месте? — спросил он.
— Я не знаю. — Здесь был мой дом. Так было всегда. Мне никогда не приходила в голову мысль о новом городе, потому что, пока был жив папа, у меня не было причин уезжать. Но сейчас? Может быть. — Я люблю свою работу здесь. Было бы трудно смириться с уходом. Если бы папа был все еще жив, я бы сказала «нет». Но если бы представилась подходящая возможность, я бы ее рассмотрела.
— Но ты же не собираешься оставаться в Спокане навсегда.
— Нет, я думаю, что нет. А что?
Майло одарил меня сексуальной полуулыбкой.
— Просто любопытно.
Глава 5
САРА
Вечер, который я провела с Майло, рассказывая о своей семье, оказался последним из моих вечерних визитов в его палату. Это было две недели назад.
Жаль, что я не задержалась еще на пять минут, чтобы запомнить его древесный запах. Жаль, что я не задала ему еще хотя бы один вопрос, чтобы понаблюдать за движением этих мягких губ. Несмотря на то, что я провела в его комнате несколько часов в тот вечер и все предыдущие, этого было недостаточно.
Поговорив о моей семье, мы ни о чем не говорили почти до полуночи. Я узнала, что он не любил клубничные молочные коктейли и предпочитал апельсиновые или черничные, но у него не хватило духу сказать об этом маме. Майло спросил о моем опыте учебы в колледже, а я спросила о его учебе в полицейской академии.
Мы поговорили о некоторых делах, над которыми он работал в качестве помощника шерифа. Мы поговорили о том, что
Прошли часы, пока я наконец не ушла и не пошла домой пешком в темноте. Тротуар был хорошо освещен. Я совершала эту прогулку сотни раз после наступления темноты. Но Майло настоял, чтобы я позвонила ему, как только вернусь домой.
Его голос был глубоким и ровным. Не слишком глубокий, чтобы быть гравийным. Не слишком высокий, чтобы быть женственным. До этого момента я недостаточно оценила, когда он говорил несколько коротких мгновений, чтобы пожелать мне спокойной ночи.
Я повесила трубку и поняла, что у меня серьезные неприятности.
Я и не подозревала, что неприятности проявятся так скоро.
Придя на работу на следующее утро, я вышла из лифта, все еще улыбаясь и испытывая кайф от общения с Майло, только чтобы встретиться с раздраженным взглядом моей начальницы Эмбер.
Эта улыбка исчезла и больше не появлялась.
Эмбер попросила меня последовать за ней в комнату отдыха персонала, где она закрыла дверь и начала рассказывать мне, как доктор Вернон мимоходом, вскользь прокомментировал мою растущую привязанность к пациенту.
Эмбер провела свое исследование. Она поспрашивала вокруг и узнала, что я проводила вечера с Майло. Технически это не противоречило правилам, но раздвигало границы профессионализма.
Имело ли значение, что я делала то же самое с Луной? Нет. Мое пребывание с Луной не обеспокоило доктора Вернона.
Но врачи, ну… они врачи, Сара.
Эмбер порекомендовала — прочитала нотацию, наказала — с этого момента работать с другими пациентами. И мои вечерние визиты закончились. В конце концов, мы должны были убедиться, что доктор Вернон был счастлив, не так ли? Он был врачом, возглавлявшим новое отделение. Его успех здесь означал успех всего подразделения и, в конечном счете, моей работы.
Вскоре после этого Эмбер ушла. Я осталась в гостиной, опустив голову от стыда.
Я никогда не получала выговора от босса. У меня редко возникали проблемы с папой, и всякий раз, когда они возникали, меня выворачивало наизнанку. В детстве я была хорошим ребенком. Я была девушкой, которая беспрекословно следовала правилам. Первый раз я выпила после того, как мне исполнился двадцать один год.
Когда я вышла из комнаты отдыха медсестер в раздевалку, я шла по коридорам, чувствуя, что все взгляды устремлены на меня. Что они все знали, что я получила выговор.
Может быть, никто и не знал. Никто не спрашивал об этом, но никто и не спрашивал меня, в какой части отделения я хотела бы работать.
Доктор Вернон прибыл час спустя, слишком довольный тем, что нашел меня в самой дальней палате от палаты Майло. Мне захотелось швырнуть упаковку марли в эту самодовольную ухмылку на его лице.
Но что самое худшее? Он не ошибся.
Сколько раз я говорила себе идти домой? Сколько раз я переживала, что это влечение к Майло будет стоить мне работы? Я думаю, этого недостаточно.