Дьявольская секта (Сборник)
Шрифт:
— Планировка напоминает в равной степени и Чичен-Ицу, и Кобу. Но этот город значительно крупнее, — сказал Холстед.,-
— Здесь есть и колодец, —добавил Фаллон. — Следовательно, возле него расположен, если верить Виверо, храм Юм Чака. Интересно, а где королевский дворец? — Он повернулся и достал из футляра свернутую в рулон карту. — Я отдал этой карте всю свою жизнь, — добавил он.
Профессор развернул карту на столе и прижал края книгами.
— Здесь отмечено все, что построили майя. Вы не заме чаете ничего странного, Уил?
Я посмотрел на карту и сказал:
— Кажется, на юге городов значительно больше, чем в других местах.
— Здесь жило племя петен, еще во времена Старой империи, разрушившейся в одиннадцатом веке. Позже сюда пришли племена ица, они влили в цивилизацию майя свежую кровь, восстановив такие старые города, как Чичен-Ица и Коба, и построив новые, как Майя-Пан. Пока забудьте о юге, обратите внимание на весь полуостров Юкатан. Что в нем примечательного?
— Пустое пространство на западе. Почему там не строили города?.
— А кто вам это сказал? — оживился Фаллон. — Вот Кинтана-Роо. Местные жители настроены крайне враждебно в отношении археологов. — Он ткнул пальцем в карту. — Вот здесь был убит один исследователь, а его скелет замурован в обращенную к морю скалу в качестве своеобразного предупреждения всем любителям раскопок. У вас не пропало желание отправиться туда? — усмехнулся он.
Серенький человечек - внутри меня издал испуганный вопль, но я вымучил ответную усмешку и твердо сказал:
— Я готов повсюду сопровождать вас.
— Так вот, — одобрительно кивнув мне в ответ, продолжал профессор. — С тех пор многое изменилось, но путешествовать в этих краях по-прежнему небезопасно. Местные жители настроены к пришельцам враждебно, как работающие на плантациях чиклерос, так и индейцы племени чан из Санта-Розы. Но еще хуже сама местность. Вот почему здесь необжитое пространство, а Уаксуанок находится как раз посередине.
Наклонившись над картой, он сверился со снимком.
— Я бы сказал, что город находится приблизительно вот здесь, с разницей не более чем в двадцать миль. Виверо не мог произвести тригонометрические расчеты, делая эту схему, так что полностью положиться на его чертеж мы не можем.
— Работа нам предстоит просто адская, — покачал головой Холстед. Он взглянул на меня, но я лишь улыбнулся в ответ, не понимая, какие могут быть там особые трудности. Насколько я мог судить по иллюстрациям в книгах из библиотеки Фаллона, в городах майя были пирамиды высотой с вашингтонский Пентагон. Так как же можно было их не заметить?
— Нам придется прочесать местность площадью более трехсот квадратных миль, — холодно заметил Холстед.— А там можно пройти в десяти шагах от строения майя и не заметить его. Мало того, можно пройти по нему, и не обратить на это внимания, — усмехнулся он. — Вы потом сами поймете, почему.
Я только пожал плечами. Все это не казалось мне настолько ужасным.
— Меня беспокоит, почему этим делом так заинтересовался Гатт? — озабоченно сказал Фаллон. — Яне вижу убедительных мотивов его вмешательства.
Я изумленно посмотрел на Фаллона и воскликнул:
— Как, вы так и не поняли до сих пор? Его интересует золото. Гатт охотится за сокровищами!
Холстед расхохотался, а Фаллон взглянул на меня как на ненормального.
— О каком золоте вы говорите? — наморщив лоб, спросил он.
Теперь настало время удивляться мне.
— Но вы же читали письмо Виверо! Разве он не описывает королевский дворец, обшитый золотом? Разве он не говорит постоянно о грудах золота? Он даже упоминает о золотой горе!
— Послушайте, Уил, ну где майя могли взять Столько золота, чтобы изготовить из него панели для дворца? — снисходительно спросил Фаллон. — Нужно же здраво смотреть на вещи.
На мгновение мне показалось, что я и в самом деле спятил. Холстед покатывался со смеху, а Фаллон смотрел на меня с тревогой. Я обернулся к Харрису, но он только пожал плечами, всем своим видом демонстрируя, что все это выше его понимания.
— Не вижу ничего смешного, — с кислой миной заметил я, глядя на умирающего со смеху Холстеда: я впервые наблюдал, как он искренне радуется чему-то.
— В самом деле? — спросил он, вытирая глаза, и снова закудахтал, не в силах остановиться. — Объясните ему, Фаллон. Я не могу, я уже давно не слышал ничего подобного.
— Так вы и в самом деле полагаете, что в Уаксуаноке золото буквально на каждом шагу? — спросил Фаллон. — Или что оно когда-то было там в несметном количестве? — Он тоже едва сдерживался, чтобы не прыснуть со смеху, заразившись от Холстеда.
— Но ведь именно так сказано в письме Виверо! — разозлился я. — Вы же верите этим снимкам, черт подери! — сунул я фотографии ему под нос. — Чертежи Виверо совпадают с вашими предположениями, так почему вы не верите ему в остальном?
— Потому что Он был самым выдающимся лжецом во всем западном полушарии, — изумленно глядя на меня, сказал Фаллон. — Мне казалось, вам это известно. Ведь вы присутствовали при нашей дискуссии.
Я велел себе расслабиться и тихо сказал:
— Не могли бы вы еще раз объяснить мне все простыми словами? — Я покосился на Харриса: судя по выражению его лица, он тоже был в замешательстве. — Мистеру Харрису тоже будет интересно узнать, в чем соль этой шутки.
— Мне все ясно, — воскликнул Фаллон. — Вы приняли письмо Виверо за чистую монету. — При этих словах Холстед снова покатился со смеху. Меня это уже начинало утомлять.
— Остановимся на одном или двух моментах его письма, — предложил Фаллон. — К примеру, автор утверждает, что род де Виверо имеет древние аристократические корни и утратил былое величие лишь после нашествия мавров, разграбивших его имущество. Все это ложь. Отец его действительно был ювелиром, но дед — самым обыкновенным крестьянином, как и все остальные предки. Мануэль сам добавил к имени отца приставку «де», причем сделал это, находясь в Мексике, поскольку в Испании такая вольность вряд ли сошла бы ему с рук. Ко времени посещения французом Мурвиллем семьи де Виверо этот миф превратился в реальность, вот почему гость и не поверил тому, что кто-то из аристократов де Виверо мог своими руками изготовить золотой поднос.