Дьявольская секта (Сборник)

Саган Франсуаза

— Дело в том, что хотя «организация» и контролирует преступность, налажено это не столь же хорошо, как централизованный контроль производства в компаниях типа «Дженерал Моторс». Группы довольно свободны в своих действиях и порой даже вступают в конфликт между собой. Это называется войной кланов. Но война мешает общему бизнесу, привлекает внимание полиции, поэтому время от времени все главари собираются на совет и решают спорные вопросы. Они делят между собой территории, ставят на место зарвавшихся и решают, кого и как наказать.

И этот дикий и примитивный мир вторгся на нашу ферму, так далеко расположенную от Детройта, подумалось мне.

— И как же у них все это происходит? — спросил я.

— Предположим, что «капо» типа

Гатта надумает выйти из подчинения главного босса и действовать как ему самому вздумается. Довольно скоро в городе объявится молодой сорвиголова вроде Нишеми, уберет Гатта и исчезнет. Если ему это не удастся, появится другой, и рано или поздно с Гаттом будет покончено. Но Гатт это прекрасно понимает и не нарушает правил. И пока он их соблюдает •— он сам «капо», король на своей территории.

Понимаю. Но зачем он отправился в Англию?

— Вот теперь мы наконец и добрались до сути дела, — сказал Харрис. — Что из. себя представляет Джек Гатт? Мафиози третьего поколения, кто, в отличие от только что приехавшего из Сицилии в Америку крестьянина, ни слова не знающего по-английски, или от полуобразованного крутого парня типа Капоне, вполне цивилизован. Можно даже сказать, что это культурный человек. Его дочь учится в Швейцарии, один из сыновей — в престижном колледже на Востоке, другой имеет собственное дело, причем вполне законное. Джек посещает оперу и балет и даже, как я слышал, финансирует балетную труппу. Он коллекционирует картины, и не ворованные. У него завязаны деловые отношения с галереей Парки Бернета в Нью-Йорке, что считается хорошим тоном в кругу миллионеров, он бывает на аукционах фирм «Сотбис» и «Кристи» в Англии. У него красивая жена и прекрасный дом, он вхож в высшие слои общества, пользуется уважением среди влиятельных людей, которые уверены, что он честный бизнесмен. И я не удивлюсь, если узнаю, что он является одним из держателей акций ваших предприятий, мистер Фаллон.

— Я это проверю, — озабоченно сказал Фаллон. — Но из чего он извлекает основную долю своих доходов, незаконных, разумеется?

— Из азартных игр, наркотиков, проституции, вымогательства, покровительства,—ухмыльнулся Харрис.— И разнообразных махинаций и спекуляций. Джек — крупная рыбина.

— Боже мой! — воскликнул Фаллон.

— Все это, возможно, и так, — сказал я. — Но как Нишеми вышел на нашу ферму? Ведь фотография подноса промелькнула в газетах всего за несколько дней до убийства моего брата? Как Гатт так скоро обратил на нес внимание? ...

Харрис медлил с ответом, вопросительно поглядывая на Фаллона.

— Рассказывайте все без утайки, — кивнул ему тот. — Дело в том, мистер Уил, что я попросил Харриса проверить происхождение письма Виверо, которое я купил у торговца старинными вещами. Сделать это я решил после того, как Холстед обвинил меня в краже. Продолжайте, Харрис!

— Люди Гатта следили за мистером Фаллоном и, возможно, за Холстедом, — сказал Харрис. — Дело обстояло следующим образом. Письмо Виверо действительно сперва было у Холстеда. Он купил его в Мексике за двести долларов. Потом он взял его с собой в Штаты, а в то время ой жил в Вирджинии, и дом его вдруг ограбили. Среди пропавших вещей было и письмо Виверо. Как мне представляется, его прихватили случайно, в запертом чемоданчике вместе с другими вещами.

— С какими вещами?

— Телевизором, радиоприемником, часами, одеждой и деньгами.

Вы можете себе представить, чтобы я скупал подержанные вещи? — иронически покосился на меня Фаллон.

—- Мне думается, это было делом рук мелкого воришки, — сказал Харрис. — Он взял товар, который легко сбыть. Мне кажется, содержимое чемодана его весьма огорчило.

— Однако письмо попало в руки специалиста — Джеррисона, — сказал я. — Каким образом, хотелось бы мне Знать?

Меня самого это поначалу несколько озадачило, — сказал Харрис. — И я навел справки о Джеррисоне. Репутация у него оказалась подмоченной: нью-йоркская

полиция уверена, что он крупный и матерый скупщик краденого. Выяснилась любопытная подробность: Джеррисон в приятельских отношениях с Джеком Гаттом, тот даже гостит у него, когда приезжает в Детройт. — Харрис наклонился вперед. — Мне все это представляется следующим образом. Грабитель, очистивший дом Холстеда, обнаруживает в чемоданчике письмо Виверо. Оно жжет ему руки, поскольку продать его сложно и стоимость определить тоже нелегко. Что же случилось дальше с письмом? Мне кажется, что оно проделало долгий путь, прежде чем попало в поле зрения эксперта, а им, скорее всего, оказался Джек Гатт, старый бандит, имеющий собственный музей. Содержание пирьма мне не известно, однако осмелюсь предположить, что, если оно заинтересовало Гатта, он стал наводить справки о его бывшем обладателе, то есть Холстеде.

— Но мы же говорили о Джеррисоне!

— Возможно, Гатт хотел удостовериться лишний раз в ценности своей добычи, — сказал Харрис. — Мы с мистером Фаллоном обсуждали этот вопрос и пришли к некоторым выводам.

Фаллон выглядел напуганным и смущенным.

— Видите ли, мистер Уил, — заикаясь, проговорил он, — я заплатил за это письмо Джеррисону две тысячи долларов.

— И что из этого следует? — спросил я.

— Но я понимал, что письмо стоит дороже, — не глядя мне в глаза, промямлил Фаллон.

— Вы подозревали, что оно... Слово «паленое» в данном случае подходит, мистер Харрис?

— Очень точно сказано, — подмигнул мне Харрис.

— Нет! — замахал руками Фаллон. — Я думал, что Джеррисон ошибается. Если перекупщик ошибается в оценке товара, это его дело, они и так обдирают нас, коллекционеров, как липку. И я подумал, Что на сей раз можно и мне облапошить Джеррисона, ради разнообразия.

— Однако позже вы изменили свою точку зрения.

— Мне думается, мистер Фаллон заглотил подготовленную ему наживку, — сказал Харрис. — Гатт намеренно подсунул ему письмо, чтобы посмотреть, что он станет делать. Холстед не внушал ему особого доверия, ведь он всего лишь молодой и неопытный археолог. Другое дело — мистер Фаллон. Он авторитет в своей области, поэтому, когда он стал повторять путь, пройденный Холстедом, Гатт сообразил, что напал на верный след.

— Правдоподобно, но маловероятно, — заметил я.

— Вы так считаете? — нахмурился Харрис. — Гатт не дурак, вы недооцениваете его. Он достаточно умен и образован, чтобы распознать скрытую выгоду там, где се и не заметит обычный мошенник. У Гатта особое чутье на деньги, и своего он не упустит.

Я вспомнил о золотых желобах на крышах Уаксуанока и золотой обшивке королевского дворца, о золотой горе, отмеченной пылающим золотым знаком, и подумал, что Харрис, возможно, и прав.

— Я думаю, что за мистером Фаллоном и Холстедом с тех пор начали следить, — сказал Харрис.— И одним из тех, кто висел у них постоянно на хвосте, был Нишеми. Когда выяснилось, что заветный золотой поднос принадлежит вашему брату, Нишеми тотчас же дал знать об этом Гатту, и тот прилетел в Англию с целью завладеть им. Я проверил по своим каналам, чем он там занимался, и все подтвердилось. Гатт, получив отказ вашего брата, поручил Нишеми похитить вашу семейную реликвию, а сам решил подстраховаться и улетел назад в Штаты. Нишеми провалил дело и был убит при попытке ограбления.

И этот законченный мерзавец Гатт произвел столь благоприятное впечатление на простодушного девонширского фермера Гарри Ганнафорда!

— Но как нам изобличить этого негодяя? — спросил я.

— Законным образом — никак, — сказал Харрис. — Ни один суд не примет эту гипотезу всерьез и не станет рассматривать дело.

— Может быть, все это — плод нашего больного воображения? А вдруг на самом деле ничего такого и не было?

— Гатт держит под наблюдением и этот дом, и дом Холстедов в Мехико, — усмехнулся Харрис. — Хотите, я покажу вам его парней, которые не спускают с нас глаз?