Джип из тыквы
Шрифт:
– В транс? – красавица хлопает ресницами.
Их она, зараза, тоже развила и укрепила каким-то волшебным фитнесом – они у нее как веники.
– У нас тут фитнес-йога, – говорит красотка-ведьма с вениками. – Ее цель – оздоровление, расслабление и нормализация работы всех органов и систем организма. Транс – это не по нашему профилю.
– Тогда я подумаю, – сообщаю я и ретируюсь.
Полдня провожу в библиотеке.
Тамошние девушки красотой не угнетают, высокомерия не проявляют и даже не удивляются своеобразию моих запросов. С их деятельной помощью я ищу любую информацию о методах очистки сознания и нахожу целую кучу рецептов и рекомендаций. Даже не подозревала, что это столь популярная тема!
С книжками, выписками и ксерокопиями отдельных страниц возвращаюсь домой и как раз успеваю припарковаться у подъезда, когда звонит Лариска.
– Ты где?! – орет она так громко, что в коляске у кемарящей на лавочке мамаши просыпается ребенок.
Он хнычет, мамаша стреляет в меня злобным взглядом и поспешно уходит.
– Тебя тут уже с собаками ищут! – продолжает кричать Лариска.
– Кто? – хмуро спрашиваю я, потому что предполагаю, что шум подняли Макс с Вальком.
– Да кто только не ищет, – Лариска убирает децибелы. – Марьсергевна главврачу нажаловалась, что ты режим нарушаешь и процедуры пропускаешь. Ты, Машка, с этим не шути, у нас за такое в два счета выписывают, а деньги за путевку не возвращают!
– И это все? – я тоже успокаиваюсь.
– Не все! Что это за буйные педики ночевали в домике в твое отсутствие?
Я нервно хихикаю:
– Почему педики?
– А кто же? Я утром прихожу – дверь нараспашку, замок сломан, штора на окне оборвана, а на диване дрыхнут два мужика, причем один из них голый!
– Ох, дверь-то надо починить, – сокрушаюсь я, уже прикидывая, не ангажировать ли мне для выездной работы нашего благородного слесаря?
– Уже починили, я Васильвасильича попросила сделать потихоньку, в частном порядке, чтобы до завхозихи не дошло, – успокаивает меня Лариска. – С тебя триста рублей за работу и пятьсот за новый замок с ключами. И не отвлекай меня, признавайся, кто были эти типы?
– А сами они что сказали?
– А сами они ничего не сказали, – сердится Лариска. – Пока я за Васильичем бегала, они удрали.
– Хотела бы я на это посмотреть, – хмыкаю я, вспоминая, что у Макса и Валентина был всего один комплект одежды на двоих.
Интересно, как же они его поделили? Что за наряды себе сочинили в итоге?
– Кстати, они уперли два полотенца и клетчатую шерстяную накидку с кресла, – ябедничает Лариска, не зная, что отвечает на мой неозвученный вопрос. – За них тоже придется заплатить, иначе завхозиха наша сожрет тебя заживо.
– Я за все заплачу, – обещаю я. – И на все твои вопросы отвечу, когда приеду.
– А когда ты приедешь?
Я смотрю на часы. Если поторопиться, можно еще успеть до закрытия физиокабинета пройти процедуры.
Не то чтобы я очень боялась, что меня выдворят из санатория за нарушение порядка и режима, но это было бы весьма некрасиво по отношению к Тугариным. Люди за мое лечение немалые деньги заплатили, я же не свинья, чтобы этим пренебречь.
– Часа через два приеду, – обещаю я Лариске. – Ты пока там держи оборону, пожалуйста. Приеду – все тебе расскажу, у меня много нового и интересного.
Передумав забирать из машины книжки и бумажки, я аккуратно складываю их на заднем сиденье – будет что почитать в санатории.
Кроме того, для экспериментов мне понадобится помощник, который согласится пустить меня в свою голову.
Кажется, я знаю, кто с готовностью станет таким добровольцем.
Из города я выезжаю позже, чем планировала, и с Лариской мы встречаемся только утром.
Глазастая девчонка, разумеется, замечает новый «Рено» у крыльца бунгало. Поэтому не стоит удивляться тому, что вместо вежливого приветствия она некультурно вопит:
– Вау! Ты купила машину?!
– Угнала, – гордо отвечаю я, опуская книжку. – Тихо!
Лариска замирает с распахнутыми глазами и разинутым ртом.
Я с большим удовольствием осматриваю ее взором эмпата: о, эти синие всполохи! Детский восторженный ужас в чистом, незамутненном виде!
– Отомри, – удовлетворенно командую я и закрываю книжку. – Не волнуйся, это моя собственная машина, у меня и документы на нее имеются. Просто раньше ею пользовался Макс, а теперь я ее у него забрала.
– А, легендарный Макс! – кивает Лариска и рушится на диван, картинно держась за сердце. – Фуууу, напугала… Я уж подумала, что ты абсолютно криминальная личность.
– Относительно криминальная, – поправляю я. – Кстати, о живых легендах. Те типы, которых ты приняла за педиков, на самом деле Макс и его друг Валек. Они приезжали поскандалить из-за того, что я закрыла Реброву доступ к моему счету в банке.
– А, так у тебя все-таки есть счет в банке! – радуется за меня Лариска. – И много там денег?
– Тридцать тысяч ежемесячно – пожизненное пособие имени Тугарина.
– На всю твою жизнь или на всю жизнь Тугарина?
Я задумываюсь. Действительно, есть разница.
– Я так поняла, что на всю мою, – говорю я то, что мне предпочтительно. – Если что, у папы Тугарина есть дочка Вера, она и наследует его долг.
– Тогда ты классно устроилась, – заключает Лариска. – Так что насчет скандала с Максом? Он состоялся?
– Еще как, – я морщусь. – Я узнала о себе нечто новое: оказывается, я была легкомысленной девицей с пристрастием к нездоровым развлечениям, и Максу с Валентином представилась как Рыжая Соня.
– Как в кино со Шварценеггером? – смеется Лариска.
Я вспоминаю Саныча.
– Да, как в кино… Так вот: мы с Максом и Вальком отнюдь не давние добрые друзья. Я познакомилась с ними на рок-концерте у моря, ночью мы поехали купаться и там, на берегу, они меня изнасиловали.
Лариска сдавленно ахает, но я на нее не смотрю.
– А когда они… отвлеклись, я угнала машину и по дороге в город попала в аварию.
– Вот твари, – шепчет Лариска. – А потом, значит, побоялись, что ты на них заявишь, и отирались возле тебя в клинике, выжидая, помрешь ты или выживешь.