Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 10
Шрифт:
— Маскем клянется, что да. Но я поверю только, когда увижу их конюхов.
— Какой масти?
— Две гнедых, одна караковая.
Все три загона полого спускались к реке и были защищены длинной полосой деревьев.
— Идеальный водосток, и пропасть солнца. А конюшни вот тут, за углом под деревьями. В них еще многое не готово. Теперь мы устанавливаем отопление.
— Здесь очень тихо.
— Обычно на дороге автомобилей почти нет, разве какой-нибудь мотоцикл… вон, видите, и сейчас катит.
Мимо них, фыркая, пронесся мотоцикл, остановился, сделал круг и, фыркая, повернул обратно.
— Мотоцикл — ужасно шумная скотина, — пробормотал Крум. — Впрочем, пока кобылы доедут, они успеют попривыкнуть.
— Какая перемена для бедняжек!
— Во всех их именах есть что-то золотое: Золотая Пыль, Золотая Гурия, Золотая Лань…
— Я не знала, что Джек Маскем поэт.
— Кажется, его поэзия не идет дальше лошадей.
— В самом деле, какая удивительная тишина, Тони!
— Шестой час. В моих коттеджах уже прекратили работу: там все переделывают.
— Сколько у вас будет комнат?
— Четыре: спальня, гостиная, кухня и ванная. Можно было бы пристроить еще…
Он выразительно взглянул на нее. Но она смотрела в сторону.
— Что ж, — сказал он, — отчаливаем! Мы приедем в Оксфорд засветло.
Оксфорд, как и всякий город, выглядел при электрическом свете хуже, чем днем. Казалось, он говорил: «Вам, обреченным на современную жизнь, с виллами и автомобилями, я ничего не могу дать…»
И для этих двух молодых людей, которые привыкли к Кембриджу и, кроме того, были голодны, Оксфорд пока не представлял никакого интереса; но когда они вошли в гостиницу «Майтр» и перед ними очутились сандвичи с анчоусами, вареные яйца, лепешки, гренки, варенье, сдобные булочки и огромный чайник с чаем, они с каждым глотком стали все больше проникаться очарованием Оксфорда. Эта старая гостиница, где они ужинали совершенно одни, пылающий камин, окна, задернутые красными шторами, и неожиданное уютное одиночество все подготовило их к тому, чтобы, выйдя отсюда, они нашли город «чудесным». В комнату заглянул мотоциклист в кожаной куртке и сейчас же скрылся. Три студента остановились, болтая, в дверях, облюбовали себе столик и вышли. Время от времени появлялась официантка, подкладывала им гренки или что-то переставляла на соседних столиках. Молодые люди наслаждались чудесным одиночеством. Они кончили трапезу только в половине восьмого.
— Давайте побродим, — предложила Клер, — у нас пропасть времени.
Обитатели Оксфорда обедали, и на улицах было почти безлюдно. Клер и Крум пошли наугад, выбирая самые узкие улочки, натыкаясь внезапно то на часть университетского здания, то на длинную старую стену. Казалось, здесь не было ничего современного, их окружало только прошлое. Темные башни, обветшалые полуосвещенные каменные громады; извилистые крытые узкие переходы; неожиданно возникающий из мрака тускло освещенный квадрат двора; звон часов; и это ощущение города, темного, старого, пустынного, но в то же время полного до краев огнями и затаенной жизнью, погружало их в глубокий безмолвный восторг; и так как они не знали, куда идут, то скоро заблудились.
Крум держал молодую женщину под руку и шел с ней в ногу. Ни тот, ни другой не были романтиками, и все же оба испытывали такое чувство, словно затерялись в лабиринтах истории.
— Как жаль, — сказала Клер, — что мое детство не прошло здесь или в Кембридже.
— В Кембридже не чувствуешь себя так уютно, как здесь, — заметил молодой человек. — В темноте все это кажется более средневековым, и потом там университетские здания выстроены в одну линию, и атмосфера старины здесь ощущается гораздо сильнее.
— Наверное, мне очень понравилось бы жить в старину. Дамские верховые лошади и кожаные куртки. Вы, Тони, выглядели бы божественно в кожаной куртке и в такой шляпе, знаете, с длинным зеленым пером.
— Для меня прекрасно и настоящее, раз я с вами. Мы никогда еще так долго не были вместе.
— Пожалуйста, не раскисайте. Мы здесь для того, чтобы взглянуть на Оксфорд. В какую сторону мы теперь пойдем?
— Мне все равно, — отозвался он глухо.
— Обиделись? Посмотрите, какой большой корпус! Давайте войдем.
— Студенты скоро выйдут, сейчас уже девятый час. Лучше побродим по улицам.
Они прошли по Корнмаркету в сторону Брода, постояли перед статуями, свернули на какую-то темную площадь с круглым зданием посередине, церковью в дальнем конце и несколькими университетскими зданиями, расположенными вокруг.
— Это, наверное, центр, — сказала Клер. — У Оксфорда, конечно, есть свои преимущества. Что бы люди ни делали, этого им не испортить.
С загадочной внезапностью город ожил, появились юноши в коротких плащах, перекинутых через руку, свободно развевающихся вокруг плеч или обернутых вокруг шеи. Тони Крум спросил у одного из них, как называется это место.
— Библиотека Радклиф. А вот это — Брезноз. Хай вон там.
— А где Майтр?
— Направо.
— Благодарю.
— Пожалуйста.
Он склонил непокрытую голову перед Клер и отошел.
— Ну что, Тони?
— Пойдем выпьем коктейль.
Мотоциклист в кожаной куртке и шлеме, стоявший возле своего мотоцикла, внимательно посмотрел им вслед, когда они входили в гостиницу.
После коктейлей и бисквитов они вышли на улицу с одинаковым ощущением, и Тони сказал:
— Еще светло и рано. Поедем обратно через Магдален Бридж, затем через Бенсон, Дорчестер и Хенли.
— Остановимся на мосту. Мне хочется посмотреть на мою тезку.
Огни бросали светлые блики на черную воду реки Червел, над нею высился темный контур колледжа, Хмурый и массивный, а в стороне Крайстчерч-Мидоуз горело несколько фонарей. Позади них широкая улица тянулась между двумя слабо освещенными серыми рядами домов и подворотен; узкая речка, над которой они остановились, струилась неслышно.
— Они называют ее просто «Чер», правда?
— Летом у меня будет плоскодонка, Клер. Верховья реки еще красивей.
— Вы меня научите править и грести?
— Еще бы!
— Уже почти десять! Огромное спасибо, Тони, за сегодняшний день!
Он посмотрел на нее сбоку долгим взглядом и завел мотор. Неужели ему суждено всегда с нею куда-то ехать? Неужели у них никогда не будет долгой, настоящей остановки?
— Вам хочется спать, Клер?
— Не очень. Но коктейль был ужасно крепкий. Если вы устали, я поведу машину.
— Устал? Конечно, нет! Я только думал о том, что с каждой милей мы приближаемся к разлуке.