Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 9
Шрифт:
— Так оно и есть, — прошептала Динни.
— После отъезда мадмуазель он расстроился еще больше. Скоро я услышала, как хлопнула наружная дверь, — с тех пор он не возвращался. Я вам не говорила, но вчера я пережила страшную ночь. Что, если он не вернется совсем?
— Ах, Диана, как бы это было хорошо.
— Но куда он девался? Что делает? К кому он мог пойти? Господи! Как это ужасно.
Динни в страхе глядела на нее.
— Простите, Динни! Вы, верно, устали и проголодались. Давайте поскорее ужинать.
Они поужинали в «логове» Ферза — красивой комнате, отделанной зелеными панелями с золотистым оттенком, но их не покидала тревога. Мягкий свет падал из-под абажуров на открытые шеи и руки, на фрукты, цветы и серебро. Пока не вышла горничная, они говорили о посторонних вещах.
— У него есть ключ? — спросила Динни.
— Да.
— Давайте позвоним дяде Адриану?
— Что он может сделать? Если Рональд придет и застанет здесь Адриана, будет только хуже.
— Алан Тасборо говорил, что приедет сразу, если он нам понадобится.
— Нет, давайте сегодня никого не звать. А завтра посмотрим.
Динни кивнула. Ей было страшно, но больше всего она боялась показать свой страх, — ведь она здесь для того, чтобы своим спокойствием придать силы Диане.
— Пойдемте наверх, спойте мне, — сказала она наконец.
Наверху, в гостиной, Диана спела «Ветку тимьяна», «Юрские утесы», «Убирали в поле ячмень», «Замок Дромор»; все было так красиво — и комната, и песни, и певица, — что Динни охватило какое-то блаженное состояние. Она даже задремала, но вдруг Диана перестала играть.
— Слышите? Внизу стукнула дверь.
Динни встала и подошла к роялю.
— Играйте, не говорите ему ничего, не подавайте вида, что волнуетесь.
Диана заиграла и запела ирландскую песню: «Неужели мне быть в цепях, а тебе на воле». Дверь в гостиную открылась, и в зеркале напротив Динни увидела, как вошел Ферз и остановился, прислушиваясь к пению.
— Пойте дальше, — шепнула она.
Так что ж я не волен, а ты вольна?
Люблю, а ты не любишь меня?
Неужто лишил меня разума бог
И разлюбить мне тебя не помог?
А Ферз стоял и слушал. Он выглядел не то смертельно уставшим, не то пьяным, волосы его были всклочены, зубы чуть-чуть оскалены. Наконец он шевельнулся. Стараясь не шуметь, он подошел к дивану в дальнем углу и тяжело на него опустился. Диана перестала петь. Динни, положив руку ей на плечо, почувствовала, как Диана дрожит, стараясь говорить спокойно.
— Ты уже ужинал, Рональд?
Ферз не ответил; он пристально глядел на них из своего угла с той же странной, жуткой усмешкой.
— Играйте, — шепнула Динни.
Диана заиграла «Красный сарафан»; она повторяла этот прелестный безыскусственный мотив снова и снова, словно стараясь загипнотизировать молчавшего в углу человека. Когда Диана наконец остановилась, наступила тишина. Динни не выдержала первая.
— Капитан Ферз, на улице дождь? — спросила она резко.
Ферз провел руками по брюкам и кивнул.
— Тогда, может, тебе пойти переодеться, Рональд?
Ферз уперся локтями в колени и опустил голову на руки.
— Ты, должно быть, устал, дорогой; ложись-ка лучше в постель. Принести тебе наверх чего-нибудь поесть?
Но он все не двигался. Усмешка сползла с его губ, глаза закрылись. Казалось, он заснул так внезапно, как валится в упряжке загнанная лошадь.
— Закройте рояль, — прошептала Динни, — пойдемте наверх.
Диана тихонько опустила крышку рояля и поднялась. Они подождали, прижавшись друг к другу, но он не шевелился.
— Как, по-вашему, он спит? — шепнула Динни.
Ферз встрепенулся.
— Спит? У меня все начинается снова! Все снова! Но я не хочу, не позволю. Клянусь богом, не позволю!
Лицо его было искажено бешенством; он постоял минуту, потом, заметив их испуг, упал обратно на диван и закрыл лицо руками.
Диана порывисто бросилась к нему. Ферз поднял голову. Глаза его дико горели.
— Не смей! — прорычал он. — Оставьте меня в покое! Убирайтесь!
У двери Диана обернулась.
— Рональд, хочешь, позовем врача? Он даст тебе снотворное… тебе надо поспать.
Ферз вскочил с дивана.
— Не надо мне никого. Убирайтесь!
Они попятились из комнаты, бросились наверх и остановились только в спальне у Динни, обнявшись и дрожа.
— Прислуга уже спит?
— Они всегда рано ложатся, когда бывают вечером дома.
— Диана, по-моему, мне надо спуститься и позвонить.
— Нет, Динни, я пойду сама. Но кому звонить?
Этот вопрос заставил их задуматься. Они обсудили его шепотом. Диана хотела позвонить врачу, Динни считала, что надо попросить Адриана или Майкла пойти к врачу и привести его с собой.
— Так же начиналось и в прошлый раз?
— Нет. Тогда он не знал, что ему предстоит. Я боюсь, что он покончит с собой.
— А у него есть оружие?
— Я отдала его армейский револьвер Адриану.
— А бритвы?
— Только безопасные; и в доме нет никакого яда.
Динни пошла к двери.
— Я должна позвонить…
— Динни, я не могу вам позволить…
— Меня он не тронет. Опасность грозит только вам. Заприте дверь, пока меня не будет.
И она выскользнула прежде, чем Диана смогла ее остановить. Повсюду еще горел свет; она замерла, прислушиваясь. Ее комната была на третьем этаже и выходила на улицу. Спальня Дианы и спальня Ферза были расположены ниже, недалеко от гостиной. Ей нужно было пройти мимо них, чтобы попасть в холл, а оттуда — в маленький кабинет, где стоял телефон. Внизу была полная тишина. Диана открыла дверь и показалась на пороге; боясь, что она ее обгонит, Динни побежала вниз по лестнице. Скрипнули ступени, и она остановилась, чтобы снять туфли. Держа их в руках, она прокралась мимо двери гостиной. Оттуда не доносилось ни звука, и Динни сбежала в холл. Там она успела заметить брошенные на стул шляпу и пальто Ферза и, войдя в кабинет, закрыла за собой дверь. Немножко постояв, чтобы отдышаться, Динни зажгла свет и взяла телефонную книгу. Она нашла телефон Адриана и уже протянула руку к трубке, как кто-то сжал ее запястье; ахнув, она оглянулась и увидела Ферза. Он рывком повернул ее к себе и ткнул пальцем в туфли, которые она все еще держала в руке.