Её (мой) ребенок
Шрифт:
Отставляю кружку с чаем и, не выдержав, иду ее искать. Запрыгиваю на плот, сталкиваясь в темноте нос к носу с ее Феликсом.
Между нами — короткое замыкание. И мы оба замираем, с неприязнью глядя друг на друга.
— Лев, кажется?
— Лев, — киваю я.
— Короче, Лев. Не отсвечивай. Ты не в тему. Отдупляешь о чем я? — борзо.
— Неа! — ухмыляюсь.
Я тоже борзый.
Неожиданный толчок в плечо. В темноте не успеваю толком сориентироваться. Меня окатывает адреналином.
— По-другому объяснить? — нарушая моё пространство делает шаг, вставая впритык.
— Давай! — толкаю его двумя руками в грудь и вынуждая отшатнуться назад. — Попробуй!
Мы сцепляемся, хватая друг друга за одежду.
— Не надо со мной болтами мериться — проиграешь! — шипит он.
— Да ладно! Что-то Кошку не впечатлило… — с вызовом хмыкаю я.
Размахивается головой, пытаясь сломать мне нос. Интуитивно успеваю уклониться. Но всё равно прилетает, правда — вскользь по скуле. Заряжаю ему в живот, пробивая пресс. Драка в темноте полна сюрпризов!
Со стороны редкие аплодисменты, тормозя, оборачиваемся на звук.
— Класс! — язвительно.
Голос Кошки.
Отталкивая друг друга расходимся на пару метров. Хватаюсь за трубу каркаса, чтобы не свалиться в воду.
— Ну а что так вяло, в самом деле? Где прожектор, публика, фарш?.. М?
— Зараза… — тихо смеюсь, прижимаясь горящей скулой к ледяной трубе.
Это вообще не для твоих глаз было!
— Ну нет, так не, — вальяжно вздыхает Кошкина, продолжая нас троллить. — Возьмите по веслу для эффективности и можете бесславно месить друг друга дальше.
В темноте вижу, как встает из-за стола.
— Ты что здесь делаешь? — разворачивается Феликс.
— Пришла сказать спасибо за сливки… и цветы.
— Какие сливки? — с недоумением.
— Пожалуйста!.. — улыбаюсь я. Это моё «спасибо».
Повисает пауза. Луна выходит из-за туч, освещая поле боя. Кошкина обескураженно смотрит мне в глаза.
— Ты?…
Развожу руками.
— Иди сюда! — в ярости срывается Феликс. И темнота снова накрывает нас.
Стоя на самом краю плота, понимаю, что он сейчас снесёт меня своей тушкой.
Драться при девчонке как-то не айс…
И держась за трубу, как за пилон, отталкиваюсь от борта. Перепрыгиваю на другую сторону от шеста. Феликс, оступившись, на краю в темноте, летит в воду.
Плеск.
— Скотина!.. — отфыркивается он. — Телефон утопил!
Оборачиваюсь, Кошки уже нет.
— Марьяна?..
Тишина.
Сошла с другой стороны на берег?
Сбегаю за ней. В темноте видно только костёр и слабую лунную дорожку, которая периодически пропадает. Облачно…
— Ты не видела Яну? — перехватываю одну из девочек.
— Нет…
— Димыч, ты Яну не видел?
— Нет, не было ее, — с тревогой. — Потерялась? Может поискать?
— Да нет… Я сам пока.
Обхожу по берегу окрестности.
— Яну не видел? — слышу разговор Феликса с кем-то.
— Видел. Чай взяла, ушла…
— Куда?
— Не знаю.
Возвращаюсь к гамаку.
Чувствую, что специально исчезла. Не хочет, чтобы нашли. На самом деле, она где-то здесь, очень близко. Потому что как подхожу ближе к костру, сердце начинает колотиться…
Ложусь на её гамак. Полотенце в изголовье пахнет парфюмом. Сгребая край в кулак, принимаю к лицу.
— Мм… — гашу стон от того как меня насквозь пробивает от этого запаха. Оглушает так, что я даже перестаю чувствовать ноющую скулу.
Не открывая глаз плыву в тревожащей неге.
Ну где ты, Кошка? Иди, пошипи, что я тут хозяйничаю. Покусаемся…
Не идет.
Через некоторое время слышу их недалеко.
— Ян, пойдём спать, — сдержанно. — Дождь начинается. Завтра вставать рано.
Дождь?…
Я под густой кроной и капель не чувствую.
— Если захочу прийти — приду, Фил. Прекрати меня дёргать.
— Короче! — взрывается. — Я спать. Бегать за тобой в темноте не собираюсь, ясно? Замерзнешь — придёшь.
Ну, давай, иди ко мне, Кошка… Лежу, не открывая глаз. Но Кошка не идет. Опять пропала. Через полчаса ее нет. И через час тоже.
На меня накатывает внезапно острой ревностью. Неужели ушла к нему?!
И первый порыв — разнести к черту этот плот, их палатку, да и вообще все, что подвернётся под руку!
Агонизируя подлетаю с гамака. Возле костра целуется парочка. Мне становится еще гаже и тяжелее.
Ну ты чего, Кошка?… Нахрена?! Не подходит он тебе! Я подхожу!
Ну, мля, руки вырву к черту, кенту твоему!
Дохожу до реки, с ненавистью глядя на плот.
Стоп…
Если она хочет в его постель, то… Убивать его что ли?! Глупо. От этого она в мою постель точно не захочет. Это выбор. Протираю лицо руками, шипят от боли на скуле.
Глупая Кошка! Как можно было променять искры между нами на эту унылую палатку?!
Что нужно было сделать, чтобы этого не случилось?..
Пинаю в ярости камни на берегу реки.
Загибаясь от болевого спазма в груди, заставляю себя сделать шаг назад… и еще один. И еще.
Давай, Лев, уходи отсюда.
Срываю с себя по дороге одежду, сворачивая к палатке, что разбили на берегу над каменной жаровней — к бане по-черному.
Оставаясь в одних боксерах захожу туда, падая на настил из пенки. Закрываю глаза. Сухой воздух накалён так, что мне кажется — трещат волосы. Тело и лёгкие обжигает. Но я лежу, не позволяя себе выскочить оттуда. Дышу раскаленным воздухом, пытаясь выжечь кипящую ревность реальным жаром. Когда уже почти отключает, вылетаю, забегая в воду.