Шрифт:
I
Священные Фивы сегодня принимали гостей со всего Египта. На рынке торговцы сплетничали, что прибудут также посланцы из Метанни и Сирии, поэтому простолюдины толпились вокруг главной дороги, по которой пройдёт царская процессия праздника Сед.
Фараон Аменхотеп – да будет он жив, невредим, здрав – сын великого бога Амона, наследник фараона Тутмоса, сегодня отмечал свой тридцатый юбилей правления. И как его предшественники-фараоны, нашедшие ныне пристанище в подземном царстве Осириса, он отмечал этот день грандиозным празднеством, посвящённым Амону.
Процессия пройдёт от далёкого Мемфиса
– Смотрите, вон они!
Пареннефер, десятилетний сын гончара, пытался разглядеть за спинами столпившихся вокруг дороги людей хоть что-нибудь. Все повернули головы на север, а Пареннефер пытался подпрыгнуть, чтобы увидеть хотя бы клубы пыли, поднимаемые шествием. Хотя среди мальчишек-сверстников он был достаточно высок и силён, с взрослыми крестьянами и ремесленниками , ему сейчас было не справиться.
– На колени! – раздался чей-то приказ. Судя по стуку копыт, это был царский всадник, – Фараон! Фараон едет! Да будет он жив, невредим, здрав!
Простолюдины пали ниц, распластавшись в пыли. Пареннефер сначала тоже плюхнулся в пыль, но потом сообразил, что это его шанс, раз все взрослые лежат на земле и больше не мешают смотреть. Он поднял голову и увидел, что процессия уже вошла в город. Но смотреть на неё было тяжело: колесницы и носилки из золота и электрума сияли на солнце как тысяча звёзд. Пареннефер подумал, что даже солнцеокая Сехмет не смогла бы задержать на них взгляд.
Несмотря на то, что он родился и вырос на окраине священных Фив и не раз видел торжества посвящённые богам, ещё никогда Пареннеферу не доводилось чувствовать присутствие богов рядом с собой. Конечно, жрецы возносили молитвы богам, стоя перед народом, а оракулы твердили, что сами Птах или Исида им отвечали, но Пареннеферу всегда казалось, что где-то жрецы жульничают, как бродячие колдуны. Но сейчас он видел настоящего бога – фараона! Живой бог стоял на колеснице, запряжённой двумя белыми жеребцами, и, кажется, светился не меньше самой колесницы.
– На колени! – всадник ещё раз проскакал мимо, и Пареннефер быстро опустил голову в пыль.
Звуки процессии приближались, и мальчик, не выдержав, поднял голову.
Впереди шли флейтистки и танцовщицы в прозрачных одеждах. Первые выдували из сдвоенной дудки резкие и торжественные ноты, а вторые разбрасывали лепестки цветов перед колесницами фараона и вельмож.
Фараон Аменхотеп не стоял в колеснице, а сидел. Золотое кресло на золотой колеснице поддерживало земное тело бога. Маленький трон располагался на высоком постаменте, из-за чего издалека фараон казался намного выше смертных. К сожалению, блеск был настолько ярок, что Пареннефер не смог узреть лица царя, а увидел лишь высокую сдвоенную корону Верхнего и Нижнего Египта – вытянутый закруглённый белый колпак, вставленный в красную корону с двумя поднятыми к верху лучами.
За главной повозкой ехали колесницы жён фараона. Главная из них – великая супруга царская Тейе – сидела на таком же троне, как Аменхотеп, хоть, как слышал Пареннефер, и не была богиней. Хотя сейчас он понял, что это не правда. Женщина в белоснежных одеждах и с золотыми волосами, ехавшая на упряжке из электрума, не могла быть смертной. Наверняка, все-все люди, принимающие участие в процессии праздника Сед, на самом деле боги и богини. Даже танцовщицы, потому что если бы они не были богинями, то откуда они брали столько цветочных лепестков. Разумеется, наколдовали.
За жёнами царя ехали жрецы и шли жрецы. Многих из них Пареннефер видел, когда бывал с отцом по делам в центре Фив. Он слышал, как дети ремесленников из центра ругали жрецов и смеялись над ними. И Пареннефер испугался: он ведь тоже смеялся над ними, богами, и теперь его сердце после смерти не будет легче пера богини Маат. Значит, его ждут страшные муки за святотатство. Может, если он проучит тех богохульников парой ударов промеж рёбер, боги его простят? Пареннефер пообещал себе и богам обязательно проучить тех мальчишек.
Замыкала процессию колесница наследника престола. Его звали Тутмосом и он ехал, окружённый золотом и драгоценными камнями. Вокруг него бегали жёны, наложницы и танцовщицы. Всем им по статусу не были положены колесницы, и только главная жена наследника имела простую колесницу. Между двумя царскими повозками слуги несли статую Птаха, потому что Тутмос был главным жрецом этого бога в городе Мемфис.
За наследником ехали остальные дети фараона. Их колесницы были проще колесниц жрецом и проще колесницы наследника. Тут были маленьких богов и богинь – детей Аменхотепа от разных женщин. Многие казались Пареннеферу сверстниками, но он знал что это не правда: у богов не бывает возраста. Были там и совсем маленькие дети, которых держали на руках кормилицы.
Ближе всех колесниц к Пареннеферу приблизилась одна, на которой стояли сразу трое богов: одна высокая богиня, выглядевшая, как взрослая, и двое маленьких богов, мальчик и девочка. Если бы они были смертными, Пареннефер подумал бы, что они, как и он, пережили десять разливов Нила.
Взрослая богиня поливала на богиню-девочку водой из кувшина, как будто та прикинулась человеком и изобразила, что может страдать от жары и жажды. А бог-мальчик скучающе изучал коленопреклонённую толпу.
Вдруг его взгляд остановился на поднятой голове Пареннефера, и простолюдин замер. Только сейчас он вспомнил, что смотреть на богов – преступление, карающееся смертью. Сейчас маленький бог крикнет богам из стражи, что в толпе богохульник, и Пареннефер встретится с подземным богом Анубисом раньше, чем планировал.
Но маленький бог сделал нечто более невероятное. Он улыбнулся. А потом пожал плечами, будто говоря: «Ничего не поделаешь»
Пареннефер от изумления раскрыл рот, да так и остался смотреть на удаляющуюся фигуру мальчика-бога. Единственное, что он успел запомнить, глядя на бога в колеснице, это его глаза разного цвета: один карий и один голубой.
II
Мастер Туту отправил Пареннефера с заказом на стройку заупокойного храма фараона Аменхотепа, да будет он жив, невредим, здрав. В свои семнадцать лет он стал младшим мастером в гончарной лавке своего дяди, к которому его в десять лет отправили родители после того, как он воочию увидел празднество Сед, посвящённое тридатилетию правления фараона. Отец-гончар понял, что его сына благословили боги, и упросил брата взять в подмастерье Пареннефера. А дядя получал заказы из самого храма Амона, от его жрецов и иногда от важных государственных сановников. С тех пор, как царский двор во главе с фараоном переехал из Мемфиса в Фивы, родной город Парреннефера стал столицей Египта и подвластных ему территорий.