Эхнатон
Шрифт:
– Но несмотря на происхождение, Яхмес разделяет твои настроения насчёт жрецов, верно? Мне кажется, он даже более чутко понимает придворные интриги и этикет, чем жрецы.
– Да, и он понимает своё место, поэтому согласится с моими словами! Тебе нужен клан Иуйи, а не «новые люди»!
– Я хочу, чтобы новые чиновники были обязаны своим возвышением только мне, а не семье или суеверию!
Пареннефер почувствовал себя окончательно лишним и начал пятиться к двери. Увы, архитектор это заметил и крикнул:
– Эй, ты ещё нужен! На стене в гробнице визиря будет изображён наследник перед коленопреклонёнными солдатами и стражниками!
– Нет, я буду пылать в лучах Атона!
– Что? Ты правда хочешь продолжать эту никчёмную традицию? Да если двор поймёт, что ты заражён эгоистическими идеями отца, у тебя появится столько врагов, что ты не проживёшь и года!
– Может быть, возрождение культа Атона и есть плод безумия моего старика-отца, но мне он послужит лишь на славу. С его помощью я отрекусь и от жрецов Атона и о клана Иуйи. Египту нужны новые люди и новые боги!
– Да это же безумие!
– Свободен, – махнул на архитектора наследник так же, как до этого махнул на Яхмеса.
– Как?.. – захотел возмутиться архитектор, но вовремя одёрнул себя, – Не хочешь же ты править без советников?
– Правда, не хочу. Но ты, о советник, стал забывать с кем и как ты разговариваешь, тебе не кажется?
Архитектор выпрямил спину и гордо посмотрел на наследника. Пареннефер видел, как покраснело лицо старика и как под его кожей бьются жилки. Архитектор церемонно поклонился и сказал:
– Прошу прощения за дерзость, о наследник и соправитель Владыки Обеих Земель благословлённый богами Аменхотеп!
Больше не сказал ни слова, архитектор удалился.
– Иди за мной, – сказал наследник Пареннеферу и вышел из залы.
VII
Наследник прошёл по коридору до маленькой комнаты, войдя в которую Пареннефер ослеп от света. Оказалось, что в комнате отсутствовал потолок, а стены были недавно побелены так же, как и в предыдущем зале.
– Это святилище отца, – пояснил наследник, – Здесь он молится Атону, солнечному диску. Раньше это было святилище Амона, но наш фараон, да будет он жив, невредим, здрав, поссорился с Птахмесом, главным фиванским жрецом, и поэтому сейчас во всём дворце Малькатте идёт ремонт: удаляют старые изображения богов и заменяют их изображением отца и меня, соправителя.
Пареннефер понятия не имел, зачем наследник рассказывает ему о делах самого фараона. Он уже начал подозревать, что после того, как он столько услышал, выйти живым из дворца ему больше не удастся.
– В отличие от отца, – продолжил Аменхотеп, – я стараюсь общаться с простолюдинами. Да и мой учитель, твой старый друг архитектор Аменхотеп, сын Хапу, считает, что важно знать, что думает о действиях правителя народ, иначе не избежать возмущений, который порой приводят к сменам династий… Скажи, мастер Пареннефер, что ты думаешь нашем фараоне?
– Он… бог, – неуверенно сказал он.
– А если бы он не был богом, чтобы ты о нём думал? Лучше ли он начальников номов? Лучше ли он военачальников?
– Я не могу думать о фараоне так.
– Неправда, – Аменхотеп подошёл к Пареннеферу и пытливо заглянул ему в глаза. Рисовальщику стало не по себе от взгляда разноцветных глаз, – Ты боишься озвучить свои мысли, это правда, но это не означает, что их у тебя нет. Я ведь назначил тебя своим главным рисовальщиком не просто так. Ты единственный из всех кандидатов, приведённых мне Аменхотепом, сыном Хапу, смог изобразить меня таким, какой я есть. Без украшательств, без лжи.
– В детстве, – начал Пареннефер, – мне казалось, что жрецы обманывают нас.
– Обманывают? Как?
– Не знаю, как объяснить. Я имею в виду, что ни я, ни мои родители, ни мои знакомые, никогда богов не видели. Так откуда жрецы знают, что они есть и как их нужно задабривать?..
– Похвальные мысли для ребёнка. Сколько тебе тогда было?
– Я так думал до первого праздника Сед нашего фараона Амен… Простите, фараона Небмаатра. Я был в центре Фив, когда процессия шла праздничная процессия. Я видел фараона, его жён, жрецов и чиновников. И вас я видел. Вы ехали в повозке из электрума, и с вами рядом стояли девочка и женщина. Когда вы проезжали мимо, то вы заметили меня… мне показалось, что вы заметили меня и улыбнулись.
– Правда? Так мы уже встречались? Прости, я не помню. Но сам праздник помню хорошо. Кстати, девочка, которую ты видел – это Нефертити. Мы с ней как раз поженились перед праздником Сед. А женщина – Тия, моя кормилица.
– Вы поженились в десять лет? – изумился Пареннефер.
– Ей тогда было даже восемь, кажется.
– И вы могли в таком возрасте… иметь детей? – смутился Пареннефер.
– Нет, конечно. У нас до сих пор нет детей. И я был уверен, что весь Египет об этом судачит.
– Я всегда больше работал, чем болтал и слушал сплетни, – гордо сказал Пареннефер.
– Похвально. Ну, теперь я не привожу тебя в ужас? – улыбнулся Аменхотеп, – И я, и мой отец такие же люди, как и те, с кем ты работал в мастерской. И то, что тебя так впечатлил праздник Сед – это всего лишь очередной трюк жрецов и чиновников. Он рассчитан на то, чтобы запугать и изумить народ. Я изменю это! А ты мне поможешь.
Наследник развернулся на пятках и быстро обошёл святилище, разглядывая пустые стены.