Ельцын в Аду
Шрифт:
В биографиях Вождя отчество его родителя Виссариона Джугашвили неизменно писалось в русской транскрипции: Иванович. Отец народов изживал свое грузинство, желая утвердить принадлежность к титульной нации.
Молотов: «Ленин очень хвалил то, что Сталин писал по национальному вопросу, и все эти нелегкие дела поручал ему. Но и к-критиковал. О нем и Дзержинском говорил, что инородцы п-порой бывают более русскими, чем сами русские. В Сталине, конечно, это очень п-проявилось, особенно, в последние годы даже чересчур. Он не любил, когда п-представитель другой национальности менял фамилию на русскую, спрашивал: «А русской нации он не изменит?» Считал, что на высокие посты надо д-допускать в основном русских, украинцев и белорусов.
Надо учесть всю с-сложность характера Сталина... Насчет русскости он считал, что п-правительство должен возглавлять русский. Долго не с-соглашался Председателем Совнаркома стать... Мы, русские, стоим на п-первом месте, - но нельзя сводить к р-русскости все дело. Оно более широкое... Нельзя только р-русских считать хорошими... Сами русские тоже ничего бы не сделали, п-потому что у русских тоже много недостатков, да и не может не быть. Но никто другой не придумал социалистической р-революции, а русские первые придумали. Вот так. Русские, когда их р-раскачают евреи или напавший враг, тогда они стягиваются...»
– Еще раз прервешь меня, самого «раскачаю» и брошу в воспоминания обитателей концлагеря!
– пригрозил Вождь.
– Хотя насчет «стягивания» ты прав. В начале 50-х я дал команду «стянуться» - и началось «еврейское дело».
– Я пришел к тебе с приветом
Рассказать, что солнце село.
И теперь и я с рассветом
Жду ареста и расстрела, - спел анонимный хор лиц еврейской национальности.
... Стартом можно считать арест большой группы знаменитых врачей-евреев: Когана, Фельдмана, Этингера, Вовси, Гринштейна, Гинзбурга... Но по чекистскому сюжету острие заговора должно быть направлено лично против Вождя. Сталин согласился включить в состав заговорщиков и своего личного врача – профессора Виноградова.
– Я дал Игнатьеву минимальный срок для подготовки процесса и предупредил: «Если врачи не признаются, Вы будете там же, где они», - не без удовольствия окунулся в прошлое «дядюшка Джо».
13 января 1953 года страна прочла сообщение ТАСС «О раскрытии террористической группы врачей-отравителей». «Правда» напомнила читателям сказанное Хозяином в 1937 году: «Наши успехи ведут не к затуханию, а к обострению борьбы. Чем усиленнее будет наше продвижение вперед, тем острее будет борьба врагов народа». Но по сравнению с той волной террора эта была окрашена явным антисемитизмом, что должно было пробудить фанатизм толпы.
... Журнал «Крокодил» опубликовал открыто антисемитский фельетон «Пиня из Жмеринки»; «Огонек» в передовой статье «Бдительность и еще раз бдительность», перечислив еврейские имена арестованых врачей, называл их «извергами человеческого рода»; вся пресса печатала сообщения «об арестах шпионов в разных городах» с бесконечным рядом еврейских фамилий... Ночами по Москве ездили черные машины – забирали известных евреев. Тогда же арестовали следователя Генпрокуратуры Шейнина, в то время – палача, в будущем – одного из первых советских детективщиков. Еврея – руководителя Мавзолея Збарского не защитило даже то, что, в отличие от его коллег, он лечил не живых людей, а мумию.
– Давайте вечер воспоминаний перенесем на завтрашнее утро, - не без яда заявил Ленин.
– Кого из евреев мы включим в СНК?
Дзержинский отозвался немедленно:
– Как насчет Литвинова?
– Разве он не русский?
– сморщил призрачный лоб ЕБН.
– Его подлинная фамилия Валлахманс, - просветил спутника эрзац – Виргилий.
– Напомню, - продолжил Феликс Эдмундович, - что Иосиф Виссарионович сделал Литвинова наркомом иностранных дел и даже не «шлепнул», позволив умереть своей смертью. А Вы, Владимир Ильич, дали в свое время ему особую рекомендацию как одного из выдающихся товарищей, гонимого и международной полицией, и меньшевиками. Литвинов был тогда герой, имя которого довольно долго не сходило со страниц мировой печати. Я напомню вкратце эту историю.
26 июня 1907 года в Тифлисе состоялась крупная экспроприация: у банковских инкассаторов 200 000 рублей отобрали кавказские революционеры...
– Одна из моих лучших операций (грабежей – поправил Ницше) по добыче денег для партии, которую блестяще провел Камо, - похвалился довольный Сталин.
«Железного Феликса» воспоминания Вождя о своем славном бандитском прошлом с мысли не сбили:
– И вся захваченная при этом «эксе» сумма (состоявшая из билетов пятисотрублевого достоинства) была передана партии, или, вернее сказать, большевикам. Все участники этой героической эпопеи остались неуловимыми. Русская полиция рвала и метала и, конечно, приняла все меры к тому, чтобы арестовать тех, кто попытался бы разменять эти пятисотрублевки, номера которых были известны.
И вот в Париже арестовали Литвинова, причем прокуратура инкриминировала ему попытку разменять эти банкноты и участие в экспроприации. Он просидел в тюрьме всего около двух недель, все время подвергаясь допросам, однако в конце концов был освобожден за отсутствием улик.
Но, кроме властей, на него нападали особенно энергично охранявшие чистоту своих риз меньшевики в своем журнале «Социал-демократ». Они встретили его в Париже прямо в штыки. Правда, их вождь Мартов обещал молчать и не поднимать шума, если он поделится с ними частью экспроприированных денег, причем требовал для своей группы (меньшевиков) 15 000 рублей. Литвинов соглашался дать только 5 000 рублей, торгуясь дальше, соглашался, понемногу добавляя, дать 7 000 рублей. Здесь он уперся, и «сделка» не состоялась. Тогда Мартов открыл против Литвинова свирепую атаку, в чем можно убедиться, прочтя соответствующие номера «Социал-демократа» той эпохи. Мне лично вспоминается одна особенно недостойная статья Мартова, в которой тот, не стесняясь выдавать революционные, весьма конспиративные, псевдонимы Литвинова и обрушиваясь на него, писал об этом деле...
– К чему сей панегирик, Феликс Эдмундович?
– спросил основатель СССР.
– Я просто отдаю дань стойкости и выдержанности Литвинова и его самопожертвованию.
Ленин поморщился:
– «Да, конечно, Вы правы... и стойкость, и выдержка... Но, знаете ли, ведь это все качества хорошего спекулянта и игрока, - они ведь тоже подчас идут на самопожертвование. Это все качества умного и ловкого еврея-коробейника, но никак не крупного биржевого дельца. И в его преданность революции я и на грош не верю и просто считаю его прожженой бестией, но действительно артистом в этих делах, хотя и мелким до глупости... Ну, подумайте сами, как можно было не сойтись с Мартовым? Ведь это глупо и мелочно, набавил бы еще три тысячи, и они сошлись бы... И я Вам скажу просто и откровенно: из Литвинова никогда не выйдет крупного деятеля – он будет гоняться за миллионами, но по дороге застрянет из-за двугривенного. И он готов всякого продать. Одним словом, – вдруг с бесконечным раздражением закончил он, - это мелкая тварь, ну и черт с ним!..»
– Следующий еврей – Иона Якир, командарм...
– Вы кого предлагаете?
– завопил в ярости «дядя Джо».
– Это же немецкий шпион, который во всем признался!
– Под пытками! На самом деле я – настоящий коммунист. Помните, что я написал Вам в своем посмертном, последнем письме: «Родной, близкий товарищ Сталин! Я умираю со словами любви к Вам, партии, стране, с горячей верой в победу коммунизма», - зарыдал появившийся в кабинете полководец.
– На этом «объяснении в любви» я начертал собственноручно: «Подлец и проститутка. Сталин». После чего отправил письмо соратникам... Они тоже отозвались: «Совершенно точное определение. Молотов». «Мерзавцу, сволочи и бл...и - одна кара: смертная казнь. Каганович».