Ельцын в Аду
Шрифт:
Зиновьев, ободренный тем, что Ильич его упомянул, не упустил возможности поиронизировать над своим давным соперником:
– Товарищ «... Троцкий иногда создает такую политическую платформу, на которой может стоять только один человек: сам товарищ Троцкий, ибо на этой «платформе» буквально не остается места даже для единомышленников... Но было бы все же неверно видеть в позиции товарища Троцкого только индивидуальное. Он, несомненно, отражает и нечто более широкое из нашей обстановки».
Ленин счел целесообразным расширить свое пояснение:
– Когда он присоединился к нам, я сказал о Троцком: «... С тех пор не было лучшего большевика».
Лев Давидович комплимент отверг:
– «Не я перешел на позиции большевизма, а большевики «разбольшевичились», перейдя во главе с Лениным на платформу моей теории «перманентной революции».
ЕБН много раз слышал этот загадочный термин, который ассоциировался у него с переворотом в моде на женские прически, и рискнул спросить о его значении у автора теории. К его удивлению, ренегат Троцкий ответил ренегату Ельцину.
– Суть моего открытия: мировая революция возможна лишь в форме одновременного выступления пролетариев всех стран, которое должно продолжаться не иначе, как до полного торжества социализма во всем мире. «Завершение социалистической революции в национальных рамках немыслимо... Социалистическая революция начинается на национальной арене, развивается на интернациональной и завершается на мировой. Таким образом, социалистическая революция становится перманентной в новом, более широком смысле слова: она не получает своего завершения до окончательного торжества нового общества на всей нашей планете».
– Вот уж не знал, что ты – теоретик!
– покачал призрачным лбом Борис Николаевич.
– Я - не просто плодотворный революционный писатель, оратор и теоретик, а больше того – революционный пророк!
– высокопарно заявил Лев Давидович.
– Слишком с-себя перехваливаете!
– не уступил Молотов.
– Я вот сейчас Вас п-процитирую: «Можно ли представить себе, что в течение ближайших 40-50 лет европейский социализм будет загнивать, а пролетариат окажется неспособным совершить революцию...» Как раз уже п-прошло 50 лет. Тут Ваш основной, так сказать, недостаток. Европейский п-пролетариат власти не взял!
«Я утверждаю, что у меня нет никаких теоретических или политических оснований думать, что нам вместе с крестьянством легче построить социализм, чем европейскому пролетариату взять власть». А советские рабочие и к-крестьяне социализм построили!
– Лучше бы они этого не делали!
– заявил Ницше.
– Тем не менее большевики у меня постоянно воровали идеи, - не уступал Троцкий.
– Даже название газеты «Правда» слямзили – я выпускал такое издание за границей. И министров перекрестить в комиссары – мое предложение! И в руководство партии меня сразу же взяли!
– Это п-правда!
– признал Вячеслав Михайлович.
– «При Ленине не было Политбюро б-без участия Троцкого. Не мыслили даже Политбюро! Все п-подписались. Дескать, мы с ним с-спорим, но это такой человек, что мы не мыслим без него состав Политбюро... Вели идейную б-борьбу очень острую, одновременно говоря, что мы очень высоко ценим Троцкого!»
Биограф Льва Давидовича Дж. Кармайкл: «Троцкий открыл «зеленую улицу» жестокости, присущей всякой гражданской войне: все, вплоть до смертной казни, могло быть оправдано интересами дела. Полное слияние Троцкого с Великой Идеей делало его неумолимым; слово «безжалостно» стало его любимым выражением. Он казнил одного из адмиралов (Счастного) по обвинению в саботаже. Счастный был назначен самими большевиками; он спас Балтийский флот и, преодолевая огромные трудности, привел его в Кронштадт и в устье Невы. Он пользовался большой популярностью среди матросов; твердая позиция по отношению к новой власти делала его совершенно независимым. Это раздражало Троцкого, который самолично выступил – к тому же единственным - свидетелем; не затруднив себя доказательствами, он просто заявил на суде, что Счастный – опасный государственный преступник, который должен быть «безжалостно» наказан... Троцкий ввел и другую варварскую меру – захват заложников; по его приказу был составлен список родственников офицеров, ушедших на фронт».
В августе 1919 года «иудушка», как его заклеймил некогда Ленин, подписал инструкцию армейским ответственным работникам: «Необходимо немедленно приступить к формированию заградительных отрядов... Каждый комиссар должен точно знать семейное положение командного состава... по двум причинам: во-первых, чтобы прийти на помощь семье в случае гибели командира в бою, во-вторых, для того, чтобы немедленно арестовать членов семьи в случае измены или предательства командира... Особый отдел... должен действовать в тесном сотрудничестве с политотделом и трибуналом, наказания должны следовать как можно скорее за преступлением».
Известен случай жестокой расправы Троцкого с одним из полков, который покинул без приказа линию обороны. Председатель Реввоенсовета приказал расстрелять командование полка. Но и этого ему показалось мало. Полк был выстроен в шеренгу, особисты выдергивали из строя каждого десятого красноармейца и здесь же, на глазах у всех, для острастки других казнили...
Он повинен не только в расправе над командующим 2-й Конной армией Ф. Мироновым, который был оклеветан и погиб в 1921 году в Бутырской тюрьме. Для него идеалы Октябрьской революции как революции мировой были высшей целью, во имя достижения которой он считал вполне моральным перешагивать через любые ценности, включая бесценное – человеческие жизни. Лев Давидович верил в эффективность насилия, террора как метода выправления положения на фронтах. «Полевые трибуналы приступили к работе. Произведены первые расстрелы дезертиров. Объявлен приказ, возлагающий ответственность за укрывательство дезертиров на совдепы, комбеды и домохозяев. Первые расстрелы уже произвели впечатление. Необходима дальнейшая посылка твердых работников», - докладывал он Свердлову с Воронежского фронта.
... В аду повторился уже раз произошедший в реальности скандал. Ворошилов обвинил Троцкого в чрезмерном пристрастии к репрессиям против командного и рядового составов, в расстрелах, в том числе и членов партии. Тот не выдержал и, перебив Клима, закричал: «Вы же лжете совершенно сознательно, как бесчестный каналья, когда говорите, что я расстреливал коммунистов».
Ворошилов: «Сами Вы каналья и отъявленный враг нашей партии...»
Голос: «Призвать к порядку. Канальями называют».
Другой голос: «Какие канальи здесь?»
Ворошилов: «Ладно, черт с ним».
Троцкий: «Что же, меня будут обвинять, что я расстреливал коммунистов, а я буду молчать».
Подвойский: «Вы расстреливали коммунистов. Я список расстрелянных представлю».
Я действовал всегда твердо, как настоящий революционер!
– пафосно заявил Лев Давидович.
– Ты революционером настоящим никогда не был, потому что за власть бороться не умел!
– выразил свое мнение его всегдашний оппонент.
– Я ведь знаю, что многие твои сторонники после кончины Ильича предложили тебе, тогда еще руководителю армии, арестовать меня, Зиновьева и других, как якобы изменников делу революции. Разговор произошел вечером. Наступила ночь, но ты не давал ответа. В это время в моем лагере уже все знали. Это была жуткая ночь. Я тогда благоразумно исчез. Зиновьев в истерике требовал меня найти, меня искали, но безуспешно... На рассвете ты объявил сподвижникам: отказываюсь.