Ельцын в Аду
Шрифт:
– Я не мог допустить, чтобы партия обвинила меня в самом страшном для революционера грехе - в бонапартизме. Ведь главный закон большевиков: политическая деятельность вне партии контрреволюционна. Обращение к народу или к армии привело бы к возникновению нового Наполеона и погубило бы страну, - объяснил Троцкий.
– Ты был и остался величайшим догматиком – повел себя как волк, не смеющий уйти за красные флажки и предпочитающий вместо этого пулю, - презрительно бросил Джугашвили.
... Сталин появился утром – так же внезапно, как и исчез. Дальше он делал ходы быстро. Во главе армии поставил Михаила Фрунзе. Тот не был человеком ни Троцкого, ни Сталина, поэтому Зиновьев и Каменев поддержали назначение. Политбюро поручило Фрунзе реформировать РККА. От прежней вольницы остались только командирские кадры, новая армия была создана из призванной осенью крестьянской молодежи. Михаил Васильевич страдал язвой. После обострения болезни по решению Политбюро ему сделали сомнительную операцию. Самый великий полководец Гражданской войны умер на операционном столе. Жена, убежденная, что его зарезали, покончила с собой.
Руководить Красной Армией стал верный клеврет Генсека - Ворошилов. Розовый, похожий на лавочника Клим терпеть не мог своего заместителя Тухачевского, которого называл Наполеоном. Схватка между ними была неизбежна. Ворошилов ненавидел и Троцкого. Так что было кому помочь Хозяину провести беспощадную чистку Вооруженных Сил СССР от троцкистов.
Льва Давидовича лишали – одного за другим – всех рычагов власти и видных сторонников. Пришлось идти на огромный риск: оппозиция приступила к отчаянным действиям.
23 сентября 1926 года Сталин написал Молотову: «Если Троцкий в бешенстве и он думает открыто ставить ва-банк, тем хуже для него...» Джугашвили оказался прав – и вопреки сопротивлению Льва Давидовича вывел из Политбюро всех вождей Октября. Зиновьев перестал руководить Коминтерном. С этого момента оппозиции терять стало нечего – и началась открытая яростная война. Накануне XV съезда партии и десятой годовщины организованного им Октябрьского переворота Троцкому в созданном им государстве пришлось организовывать... подпольную типографию, чтобы напечатать свою программу! Он предвидел: на съезде ему не удастся ее огласить – зал, послушный Сталину, заглушит его криками. Но шпионы «чудесного грузина» предупредили заранее об этой «антипартийной выходке». За подпольную типографию сторонников Троцкого тотчас выгнали из партии и арестовали.
На октябрьском (1927 год) пленуме ЦК Лев Давидович так толком и не произнес свою речь. Она была еле слышна - ее прерывали вой, проклятия и ругательства, неумолчные крики «Долой!», «Вон!». Под те же вопли покинул трибуну Зиновьев. В совместных муках Троцкий и собравшиеся в адском кабинете Сталина души пережили все перепитии того «товарищеского», партийного разговора...
«Троцкий. Вы рассказываете, что из партии выходил. Ложь, клевета... термидор... Голос с места. Ну, ну, болтун, помолчи. Троцкий. Грубость и нелояльность, о которых писал Ленин, уже не просто личные качества: они стали качествами правящей фракции, ее политики, ее режима... Основная черта нынешнего курса в том, что он верит во всемогущество насилия – даже по отношению к собственной партии. (Шум.) Бабушкин. «Соц. Вестник» читает. Мелкий буржуа в пролетарском государстве. Скрыпник. Еще одна статья из «Соц. Вестника». Возгласы. Меньшевик! Троцкий. Через Октябрьскую революцию наша партия получила в свои руки могущественный аппарат принуждения, без которого немыслима пролетарская революция. Средоточием диктатуры является Центральный Комитет нашей партии. (Шум.) При Ленине, при ленинском Центральном Комитете организационный аппарат был подчинен революционной классовой политике мирового масштаба. Правда, Сталин, в качестве Генерального Секретаря, внушал Ленину опасения с самого начала... Возгласы. Меньшевик, довольно! Троцкий. Но при ленинском руководстве, при ленинском составе Политбюро генеральный секретариат играл совершенно подчиненную роль. (Шум.) Положение стало меняться со времени болезни Ленина. Подбор людей через секретариат, аппаратная группировка сталинцев получили самостоятельный, независимый от политической линии характер. Вот почему Ленин, взвешивая перспективу своего отхода от работы, подал партии последний совет: «Снимите Сталина, который может довести партию до раскола и гибели». (Шум.) Степанов-Скворцов. Старая клевета! Тальберг. Ах ты, болтун, хвастун! Возгласы. Позор! Тальберг. А у вас правильная политика? Скрыпник. До чего дошел! Гнусность какая! Возгласы. Это ложь! Петровский. Презренный меньшевик Вы! Калинин. Мелкий буржуа, радикал! Троцкий. Изгоняя, лишая работы, арестовывая, правящая фракция действует дубьем и рублем против собственной партии. (Шум). Крики: Долой! Что за гнусность! Меньшевик! Предатель! Нельзя его слушать! Что за издательства над ЦК!... Ярославский.Заупокойная Троцкого. Олос. Похоронный марш!.. Голоса. Шпана ты этакая! Меньшевик!.. Скрыпник. Меньшевик, ступай прочь из партии».
– Вот как «демократически» проходила «борьба с троцкизмом», - заулыбался презиравший демократию «первый имморалист».
– А по-моему, герр Бронштейн – никакой не враг социализма, а убежденный революционер. И высеченный на обелиске на его могиле символ - «серп и молот» -вполне отражает суть его личности!
Задумчиво слушавший всю эту перепалку Ленин изложил свою точку зрения:
– Лев Давидович и его сторонники предлагали собственные варианты развития России. Они отрицали возможность построения социализма в такой отсталой стране, как наша, до победы мировой революции. Но реальная практика опровергла это отрицание. Однако, то, что все «оппозиционеры» хотели строить социализм, - факт. И это главное. Отношение к крестьянству? Троцкистско-зиновьевский блок выступал не против крестьянства вообще, а против кулака. Но речь ведь шла не о физическом уничтожении, как это сделал товарищ Сталин, а только о большем налогообложении.
В главном Сталин и Троцкий очень близки. Вполне можно допустить, чтобы они до конца вместе управляли рычагами партийной диктатуры, строя социализм. Столкнула их борьба за личную власть. Волею судьбы один из них оказался на ее самой высшей ступени, а другому история отвела роль непримиримого критика.
Не стоит обольщаться «демократизмом» Троцкого и его сторонников. Это – демократизм оппозиции, своего рода орудие давления на политических противников. Находясь у власти, они демонстрировали иные качества.
... В январе 1929 года Троцкого изгнали из России. И Зиновьев справедливо отметил: протестовать уже не перед кем.
Молотов, улыбаясь, поделился воспоминаниями:
– «Сталин все шутил, что он п-плыл из Ялты в Закавказье, в Сочи, на катере «Троцкий». И говорит, что кто-то его с-спросил: «Долго ты будешь ездить на Троцком?»
– Я весьма удачно пошутил и позднее, - засмеялся Хозяин.
– Этого, по меткому определению товарища Ленина, «иудушку», считавшего себя истинным ленинцем, вывозил из России пароход «Ильич».
– Почему Вы сразу не убили его?
– тотчас спросил Ницше.
– Сделал огромную глупость: в кои-то веки проявил гуманность. Не ожидал, что и в эмиграции он мне будет так досаждать. Кроме того, Троцкий тогда нужен был живым: ему предстояло стать тем «контрреволюционным центром», в связях с которым можно было бы обвинять врагов. Все я рассчитал на много ходов вперед...
– Далеко не все!
– оборвал его Лев Давидович.
– Несмотря на твое сопротивление, я сумел развернуть свое движение во всем мире. Мои сторонники располагали 32 периодическими органами печати в 16 странах. Их материалы печатались на 15 языках.
Невзирая на все трудности, мне удалось осуществить задуманное: пусть и не в таких масштабах, как планировалось, но создать группы своих сторонников в ряде стран, которые были в 1938 году объединены в IV Интернационал, существующий и по сей день!
– Советские газеты не зря награждали тебя самыми негативными эпитетами: «предатель», «скользкий слизняк», «бездомная собака», «новый папа Лев XXX» - и напоминали о тридцати сребренниках Иуды Искариота, что и на самом деле являлось кодовым именем, которым обозначался ты на Лубянке!
– прорычал кремлевский горец.
– «Так пишут люди, готовящиеся сменить перо на пулемет», - достойно ответил Лев Давидович.
– Слишком много горя ты Советскому Союзу принес, слишком много важных сторонников у тебя было!
– патетически воскликнул Жданов. Создатель Красной Армии только презрительно усмехнулся:
– «Троцкому достаточно мигнуть глазом, чтобы ветераны революции стали агентами Гитлера и микадо. По «инструкциям» Троцкого... руководители промышленности, сельского хозяйства и транспорта разрушают производительные силы страны. По приказу «Врага народа №1», будь то из Норвегии или Мексики, железнодорожники пускают под откос поезда на Дальнем Востоке, а высокоуважаемые врачи травят своих кремлевских пациентов. Такая поразительная картина рисуется на московских процессах, но тут возникает трудность. При тоталитарном режиме диктатуру осуществляет аппарат. Но если мои наймиты занимают ключевые позиции в аппарате, то каким образом получилось, что Сталин в Кремле, а я в ссылке?»