Ельцын в Аду
Шрифт:
Сестра жены Гитлера Илде возразила:
– «Ева была настоящей фашисткой, хотя редко себя проявляла в этом качестве. Когда я как-то покритиковала нацистов, она мне сказала: «Когда Гитлер бросит тебя в концлагерь, не думай, что я вытащу тебя оттуда».
Адольф в ночь своей свадьбы вызвал одну из своих секретарш и начал диктовку двух документов: политического завещания, которое растянулось на множество страниц и содержало сильнейшие выпады против евреев, а также личного завещания, меньшего по объему. Последнее начиналось словами:
«Так как я в годы борьбы верил в то, что не смогу нести ответственность за семью, то до окончания своей земной жизни я решил взять в жены ту девушку, которая после долгих лет верной дружбы по собственной воле приехала в почти осажденный город, чтобы разделить свою судьбу с моей. Она уйдет со мной как моя супруга. Смерть даст нам то, что не дала нам обоим моя работа на службе у моего народа.
То, что есть у меня ценного, принадлежит партии. Если партия больше не будет существовать, то государству, если же будет уничтожено государство, то нужно будет принять новое решение, от меня не зависящее.
... Сам я и моя супруга выбираем смерть, чтобы избежать позора оккупации или капитуляции. Это наша воля немедленно быть сожженными на месте, где я провел большую часть моей повседневной работы в течение двенадцатилетней службы моему народу».
Гитлер подписал оба завещания около четырех часов утра.
В полдень 29 апреля к Еве пришла служанка Лизль-Остертаг и поздравила ее со свадьбой. «Ты можешь спокойно называть меня фрау Гитлер», - ответила Ева. Потом она попросила Лизль сделать ей последнее одолжение. Она отдала служанке свое обручальное кольцо и платье, которое было на ней в ночь бракосочетания. Лизль должна была сохранить эти вещи и передать их позже подруге Евы – Герте. Во время разговора по коридору прыгали шестеро отпрысков Магды и Йозефа Геббельс. Ребятишки также поздравили «тетю Еву», которая часто укладывала их спать и пела им колыбельные. Та поблагодарила их. Она обменялась парой теплых дружеских фраз с детьми, которые были так же обречены смерти, как и она сама...
Гитлер захотел узнать, насколько быстро и надежно убивает цианид. Он приказал испробовать его действие на Блонди – своей овчарке.
Шофер рейхсканцлера Кемпка: «После измены Гиммлера фюрер засомневался, не подсунул ли тот вместо ампул с цианистым калием пустышки, и распорядился опробовать яд на собаках. Цианистый калий подействовал безотказно, отправив на тот свет любимую овчарку Гитлера, чтобы она не попала русским в качестве трофея. Ему тяжело было передавать для этой цели доктору Газе свою любимую собаку Блонди. Эта овчарка сопровождала его во многих поездках и в минуты одиночества была его самым верным другом».
Фельдфебель и врач заманили собаку в полночь в туалет бункера. Солдат раскрыл пасть животного, врач положил в нее ампулу с ядом и раздавил ее щипцами. Блонди умерла в течение нескольких секунд. Гитлер наблюдал недолго за трупом, не произнося ни слова, только плакал...
Шпеер стиснул призрачные губы:
– Иногда я начинал жалеть фюрера. Ведь, по правде, «между Гитлером и узником тюрьмы было очень много общего. Его бункер только летом 1944 года стал похож на мавзолей, но раньше он напоминал тюремную камеру – крепкие стены, низкий потолок, железные двери и задвижки. Заключенный, которого вывели ненадолго на прогулку по тюремному двору, и Гитлер, без всякого желания прохаживающийся по со всех сторон окруженной колючей проволокой территории, очень похожи».
Что касается Блонди... «В сущности, эта овчарка была единственным живым существом в ставке, способным воодушевить Гитлера и придать ему бодрость... Жаль только, что Блонди не умела разговаривать.
Гитлер все больше и больше утрачивал способность общаться с людьми,но происходило это постепенно и почти незаметно для окружающих. С осени 1943 Гитлер постоянно повторял слова, свидетельствующие о том, каким он чувствовал себя одиноким и несчастливым : «Поймите, Шпеер, когда-нибудь у меня останутся лишь два близких существа: фройлейн Браун и моя собака». В голосе Гитлера звучало откровенное презрение к людям, и я даже не пытался убедить фюрера, что также испытываю к нему теплые чувства или что слегка оскорблен его словами. На первый взгляд это было единственное сбывшееся пророчество Гитлера. Однако здесь не было никакой его заслуги; просто он по достоинству оценил стойкий характер своей фаворитки и преданность своей собаки».
– Если бы Шариков имел действительно собачье сердце, он был бы никому не опасен: собаки не делают ни революций, ни подлостей!
– выказал знакомство с творчеством Булгакова эрзац-Виргилий.
В это время прозвучал женский голос. Последовавший диалог напомнил Ельцину «телемост» или «ток-шоу».
– Герр Гитлер, с Вами говорит Мария Райтер. В молодости я и моя сестра Анни встречались с Вами одно время. Вы еще предлагали мне стать Вашей любовницей, а я, когда поняла, что Вы на мне не намерены жениться, пыталась в 1927 году покончить с собой...
– Да, фройлейн Райтер, слушаю Вас.
– Помните, как-то мы с Анни хотели навестить одну знакомую и позволили Вам и Вашему спутнику Аману сопровождать нас. «По дороге Ваша собака набросилась на нашу собаку. Вы подняли свою плетку и ударили своего пса. Раз, два, три, вновь и вновь, как сумасшедший, Вы били и пинали собаку» так же, как Ваш отец бил и пинал Вас. «Животное взвыло. Незадолго до этого Вы еще рассказывали нам, что собака – самый верный Ваш друг, без которого Вы не можете жить. А тогда Вы схватили животное за ошейник и трясли его чуть не до смерти. Было видно, что Вы возбуждены, едва могли успокоиться. Я испугалась. Я никогда не поверила бы, что такой человек может так грубо и беспощадно обращаться с собакой. Когда Вы немного успокоились, я спросила: «Как можно быть таким грубым и бить свою собаку?» «Это было необходимо», - коротко ответили Вы. Тем самым тема была для Вас закрыта».
Вы же всегда утверждали, что любите животных. Плакали над трупом Блонди. Как же Вы могли так избивать Вашего любимца?
– Собака – стайное животное, как и человек. Самцы и мужчины стремятся захватить власть. Собаки это пытаются сделать примерно в двухлетнем возрасте. При первых попытках бунта или непослушания надо показать, кто хозяин. С собаками это достаточно сделать два-три раза. Людей надо бить постоянно, а если не поможет – убивать! И не беспокойтесь: ни песики, ни людишки от этого меньше вас любить не станут!
Торжество явно было испорчено. Но чета Гитлеров предпочла сделать вид, что ничего не произошло.
– Давайте все же вернемся на свадьбу!
– жеманно повела призрачным плечиком Ева.
Эта церемония состоялась 28 апреля. Геббельсу каким-то образом удалось в разбомбленном и разрушенном Берлине найти чиновника, который был уполномочен временно выполнять обязанности сотрудника ЗАГСа: гауамтслейтера (начальника управления гау – областной парторганизации) Вальтера Вагнера. Он относился к тем немцам, которые даже в тот момент, когда повсюду рвались советские снаряды, носили коричневую партийную форму и нарукавную повязку фольксштурма – отрядов народного ополчения. Вагнер поспешил в бункер, находившийся под зданием рейхсканцелярии. Наряду с женихом и невестой там присутствовали в качестве свидетелей Геббельс и Борман.